Поющие камни

Посняков Андрей

– Ты, Лентя, физику-то сдала?

– Да так, – Ленка отмахнулась. Худенькая, с веснушками, она выглядела немного младше своих лет, чего, откровенно говоря, стеснялась… но никому стеснения своего не показывала. Но Гена-то это видел! Не зря Лесгафта закончил. Преподавал вот уже третий год физкультуру в райцентре, да еще пару секций вел. На жизнь хватало, да и то, что делал – нравилось, что вообще-то значит по нынешним временам немало.

Вот и сейчас, в конце июня, повел ребят в очередной поход по вепсским речкам-озерам. Паше, Капше и прочим. Десять человек взял, хотя просились

многие. И еще двое взрослых – напарников. Хорошо шли, весело, хотя и трудно. Трудно, потому как дни стояли жаркие – воды в реке маловато, больше все перекаты, камни. Тащить лодочки приходилось, а часто – и обносить, перетаскивать по заросшему берегу вместе с вещами, потом сушить, дырки заклеивать.

– Рыбу доедать будете, Геннадий Викторович?

Рыбу… Рыбу можно и доесть. Только не с Лентей, напарника растолкать, Леху, Иваныча, инструктора из Дома творчества юных. С ним рыбу и съесть. Под водочку, точнее – под самогон. Пара бутылок оставалось еще. И самим – с устатку, и детям – вечером половину столовой ложки в чай, для профилактики. Чтоб не заболели. Хуже нет, когда кто-то в дальнем походе болеть начинает. Вот в позапрошлом году, помнится…

– Так рыбу-то…

– Нет, Лена, не буду. Сама кушай.

– А я не хочу. А выкинуть – жалко. В чью-нибудь миску переложу, ладно. Котел-то мне мыть.

– А чего тебе? – удивился Гена. – Не твоя ж лодка нынче дежурит.

– В карты проигралась, – девчонка улыбнулась и шмыгнула носом. – В «верю – не верю».

– А, помню… играли вечером. У тебя там семь тузов в колоде было?

– Было. Да не повелись, черти.

Ночи, как всегда в ту пору, стояли белые, светлые. Костер давно уже не горел, а так, мерцал углями, или, как говорят – шаял. На лесной опушке, одна подле другой, стояли палатки-двухместки и одна однушка, продуктовая. Чуть ниже, ближе к реке, пузырились горбами перевернутые, вытащенные на ночь на берег лодки.

– Геннадий Викторович, а Башня с Максом, знаете, как свою байду назвали?

– Знаю. «Титаником».

– Вот дураки-то! А у Тимыча еще хлеще – «Беда». Это из мультика все, из старого. И у нас – «Черная каракатица»… Геннадий Викторович… а вы меня весной в Хибины возьмете?

– Возьму, сама ж знаешь.

– Да знаю, – Лентя хитровато улыбнулась. – А Машку, подругу? Машка, знаете, какая сильная!

– Это Ивантеева-то, – прищурился Гена. – Она хоть на лыжах-то стоять умеет? Не-е… не возьму. Пока все зачеты мне не сдаст, не возьму, пусть и не просится.

– Она сдаст. Она очень с нами хочет. И сейчас бы пошла, да родители в отпуск уехали – все хозяйство на ней.

Ишь ты, оказывается, вечная прогульщица Ивантеева-то какая хозяйственная! Геннадий про себя хмыкнул, но вслух ничего не сказал – там видно будет. Нечего заранее обещать, тем более – детям.

– Геннадий Викторович, – выкладывая из котла остатки ухи, не отставала Ленка. – А вы что-то интересное под вечер рассказывали. Про какие-то камни.

– А ты что, не слышала?

– Не-е. Мы рыбу чистили, а потом – купались.

– Легенда такая есть, местная… – Гена прикрыл глаза. – Даже не легенда – быль или сказ.

Кто как понимает. Местные вепсы с древних лет особым камням поклонялись. Большим серым булыжникам, что вокруг озер да в урочищах. Иногда и часовни в тех местах ставили, в священных своих рощах. Язычество – чего уж. А камни украшали рисунками, приносили жертвы…

– И людей?!

– Про людей – не слыхал, а вот петухов да лесную дичь – запросто. Непростые то камни, Лена. Говорят, по утрам они петь начинают.

– Как это петь?

– Не знаю. Не слышал никогда. Но вот есть шанс услышать. Мы ведь туда, к поющим камням, и идем – к Черному озеру.

Задумчиво посмотрев в небо, Геннадий помешал палкой тлеющие угли и продолжил, уловив заинтересованный взгляд девчонки:

– Говорят, когда камни поют, открываются иные миры. Местные зовут их – колну паллишт – «мертвые поляны».

– А почему мертвые?

– Наверное, потому что – иные. Иной сказочный мир и там же – красавица леса… или фея леса, лесная нимфа. Красавица с глазами-озерами и волосами, как солнце.

Позабыв про рыбу, Лентя вдруг сверкнула глазами: зеленовато-серыми, дерзкими, большими. Все ж красивая была девчонка, правда, сама свою красоту еще не осознавала. Веснушек вот почему-то стеснялась.

– Вот бы эти поляны увидеть, Геннадий Викторович! Прямо фантастика какая-то. Я много фантастики читала – и Стругацких, и Лема, и Гаррисона… У меня папа увлекается… Геннадий Викторовичи, а про летающих змей вы ничего такого не слышали? Они ведь тоже здесь водятся. Говорят, на грибников нападают… ужас какой!

– Ну, на нас-то не нападут, – посмеялся Гена.

Ленка тотчас же согласилась, закивала:

– Конечно, не нападут, мы же такие шумные. Любой змей испугается, даже трехголовый! Ох, была б только вода в речке… А то не Капша-река, а какая-то Каменная Тунгуска!

– Подкаменная, – машинально поправил Геннадий и вдруг замер, прислушиваясь. Почудился какой-то странный шорох со стороны леса. Может, зверь какой, а скорее – собака. Прибежала из какой-нибудь деревни, объедки доедать да брошенные где попало миски вылизывать – так частенько случалось. Кстати, миски-то брошенные неплохо было б собрать да в кусты выкинуть – пущай с утра ищут. Заодно посмотреть – кто это такой ленивый? Провести профбеседу да вечером отправить заготовлять дрова.

Точно!

Какой-то шорох. Даже нет – шаги.

Молодой человек не успел и голову повернуть, как Ленка уже глаза вскинула:

– Здравствуйте!

Есть у туристов (впрочем, не только у них) такая шутка – посмотреть человеку в глаза, а затем перевести взгляд вбок и громко поздороваться. Собеседник обернется… а там и нет никого. Юмор такой. Шутка.

Вот и тут подумалось – пошутила Ленка. Однако нет…

– И вам да пошлют боги здоровья, – глуховато откликнулся вышедший из леса старик. Высокий, худой, в длинном темном балахоне и с клюкой, точнее сказать – с посохом, он чем-то напоминал странствующего монаха, какие ходили по городам и весям в седую старину. Правда, нынче времена-то стояли не те, вовсе не монашеские. Да и креста на груди незнакомца не было, а было какое-то ожерелье… из черепов мелких птиц!