Поющие камни
Шрифт:
Всклокоченные седые волосы, лучше сказать – космы, длинная, такая же седая, борода, большой хрящеватый нос – клювом, как у хищной птицы. И – затаившиеся, глубоко посаженные глаза. Внимательные, цепкие. Странный старик. Наверное, из местных.
– Садитесь, дедушка, к костру, – гостеприимно предложила Лентя. – Рыбки не хотите? Или вот чай?
– Ничего не хочу, благодарствуйте, – незнакомец с достоинством отказался и пригладил бороду. – Пойду я по своим делам – поспешаю. У вас же лишь спросить хочу – не видели ли вы здесь златовласую деву? Властную
В груди Геннадия что-то екнуло. Златовласая дева! Красивая… Не та ли? Из снов…
– Одну видели, – между тем отвечала школьница. – Но это еще днем было, у деревни. Да, и еще одну – почтальоншу. А ваша как одета была?
– В платье варяжском, с фибулами о двух зверях, – сверкнув глазами, туманно пояснил старик.
Ленка махнула рукой:
– Не, та в шортиках была. И в майке.
– А что конкретно за дева-то? – наконец, поинтересовался Геннадий. – Откуда, с какой целью здесь, по лесам бродит? Как имя-фамилия?
– Узнаете, ежели вдруг к становищу вашему выйдет, – старик нахмурил кустистые брови и пристукнул посохом оземь. – Говорю же – властна, красива. Беда ей грозит большая. Пусть вернется! Она знает, куда.
Не прощаясь, незнакомец повернулся и быстро зашагал к лесу.
– Эй, эй, дедушка, – чуть подумав, Гена бросился следом. – А что за беда-то? Что за…
Странный старик исчез. Растворился в лесу, как и не было. Даже следов на мокрой тропке – не осталось и тех.
– Странный дед, – хмыкнула у костра девчонка. – Я про таких слышала. Как это… Хиппи – во!
На следующий день плыли с утра и почти что до вечера, пользовались хорошей погодой. Ближе к вечеру присмотрели по левому берегу местечко для стоянки. Совсем недалеко от Черного озера. Лесом – три километра всего.
К озеру Геннадий отправился еще до рассвета – благо белая ночь позволяла. Очень хотелось сначала осмотреть Муст-ярв самому, а уж потом взять ребят. Глянуть на тропу – достаточно ли безопасно, заранее присмотреть место для перекуса, даже для купания, может быть.
Еще с детства Гена любил бродить по лесу один, наслаждаясь пением птиц и вековым покоем. Вот как сейчас. Шел не спеша, принюхивался к пряному запаху деревьев и трав, прислушивался: вот задолбил где-то совсем рядом неутомимый трудяга-дятел, вот закуковала кукушка… начала, да бросила, не успел и спросить: «кукушка, кукушка, сколько мне лет?».
Где-то вдалеке, на болоте, пронзительно закричала выпь. Словно в ответ ей на бору, средь сосен и елей, гулко заухала сова, а в перелеске – хорошо видно было – проскочил стремительной серой тенью заяц.
Путник вышел к цели с рассветом. Вода в озере и в самом деле оказалось темной, а на ощупь – холодной, студеной даже. В такой уж точно в свое удовольствие не покупаешься. Разве только после бани нырнуть – освежиться. Да где ж тут найдешь баню-то? Хотя заброшенных деревень по здешним лесам хватало. Когда-то – лет пятьдесят и больше назад – вокруг располагались колхозы, совхозы,
За дальними соснами показался желтый краешек солнца. Теплые утренние лучи прогнали небольшой туман, клубившийся над водою, в черной воде отразилось небо, прозрачное и пронзительно синее… как глаза у той девушки из снов.
Оп!
Присмотревшись, Гена увидел на том берегу камень. Большой серый валун размерами примерно два на три метра. Округлый, осанистый… с хорошо видимым рисунком, выбитым в незапамятные времена. Спираль!
Верно, тот самый камень… поющий… А вот неподалеку еще один! И еще… Правда, эти – без всяких рисунков, просто камни… Переправиться бы, поближе взглянуть. Или обойти… Нет, судя по карте, Муст-ярв – озеро длинное, четырнадцать с половиной километров. А он, Геннадий Викторович Иванов, преподаватель физкультуры и ОБЖ с первым разрядом ЕТС – как раз посередине. Семь верст туда, семь верст туда… Нет уж, лучше вернуться, да потом с детьми к камням этим добраться. Хотя не так уж эти камни и далеко – напрямик если, по озеру. Метров пятьдесят… да, пожалуй, и меньше. Переплыть? Или – не заморачиваться?
Хмыкнув, Гена прищурился, глядя, как исчезают, тают прямо на глазах последние остатки тумана, и без того не очень-то плотного, словно редкие перистые облачка. Восходящее солнце отразилось в воде, пробежало золотою дорожкой… И тотчас же послышался какой-то звук, словно бы затрещали, затянули свою серенаду кузнечики или цикады. Поначалу тихий, едва заметный, звук нарастал, становился все громче, пока не превратился в ровное гудение, вовсе не гулкое, басовое, а чуть тоньше, похожее на затянувшуюся ноту соло-гитары.
Нет, это, конечно, были не кузнечики и уж тем более никакие не цикады… Молодой человек только сейчас сообразил – именно так пели камни! Именно эти – со спиралями и без. Поющие… Нет, не пение, скорее – какой-то звон. Длинный, растянутый звук колокола… гитарное соло…
Геннадий стоял, словно на концерте, даже прикрыл глаза… покачивался… Пока не услышал на противоположном берегу, у камней, какой-то шум! Чьи-то грубые голоса, окрики, топот. Словно охотники загоняли дичь… или кто-то кого-то ловил, преследовал.
Шум быстро приближался… и вдруг из-за деревьев к озеру выбежала светловолосая красавица дева! Та самая, из снов. Выбежала и с разбега нырнула в черную студеную воду. Точно так же, как и во сне. И точно так же – на берегу появились лучники во главе с узколицым мужчиной в ярко-зеленом плаще. Подбежав к самому берегу, он поднимает лук с наложенной стрелою…
То, что сейчас произойдет, Геннадий хорошо понимал – не раз видел все это во сне. Сейчас этот вот хмырь ту девчонку – стрелой… Эх, ей бы не по центру вынырнуть. Влево бы уйти… или вправо. Глотнуть воздуха, и снова – нырнуть – а там уж…