Поздний цветок
Шрифт:
— Джун сказала, что я выгляжу так, будто меня поджаривают в аду на сковородке, — ответила Эбби. — Так что «усталый вид» звучит почти как комплимент.
— Как сказать. — Голос у Пола был проникновенно-вкрадчивым.
Эбби почувствовала у себя на щеке его теплое дыхание, и у нее по спине забегали мурашки.
— Я и вправду немного устала. С ужасом думаю, что через месяц с небольшим начнутся занятия в школе.
— И не только.
— Что — не только? — На всякий случай Эбби сделала вид,
— Предполагается, что у вас начнутся не только занятия в школе, но и вообще новая жизнь. Ну и как вы, готовы?
Эбби молчала.
Пола так и подмывало напрямую спросить, как она относится к тому, что произошло между ними. Это не может быть явлением односторонним. Слишком мощный накал: явно из двух источников.
Он прижал ее к себе еще теснее. Голова Эбби легла ему на плечо — будто усталая птица возвратилась домой в гнездо. Что проку твердить себе, что порядочный человек не станет уводить невесту у друга, когда она у тебя в объятиях? Когда чувствуешь запах ее волос, ее кожи, когда она вся такая мягкая и податливая — какие тут к чертям принципы и моральные устои?!
Тишина стала чересчур интимной и чреватой взрывом, и Пол сказал:
— Мне нравится ваша семья.
— Правда? — Эбби подняла на него удивленное лицо.
Пол засмеялся, и Эбби ощутила, как у нее дрожит каждая клеточка. Как он это делает? Как умудряется одним только смехом привести ее в такое волнение? Наверное, у нее в организме явно чего-то не хватает.
— Мама привезла мне свое платье.
— Она ниже вас.
— Я имею в виду, платье, полностью сделанное ее руками. Между прочим, ее изделия продаются в Глазго и в Эдинбурге.
— Талантливая женщина.
Эбби молчала. В руках у Пола ей было так уютно, что говорить не хотелось — ни о семье, ни о Генри, ни о чем тревожном. Просто кружиться бы вот так в бездумном забытьи как можно дольше — и все.
— И вы его наденете?
— Даже не знаю, как поступить. Не хочется обижать маму, но, если я его надену… страшно подумать, что скажет Генри. Он этого не вынесет.
— И как же теперь Эбби быть? — с улыбкой спросил Пол и потерся щекой о ее волосы.
Хорошо, что сегодня днем вымыла голову и сполоснула травяным настоем маминого приготовления. От него волосы блестят и пахнут летним дождем.
— Не знаю, — честно призналась она, плывя в его объятиях и боясь нарушить такую зыбкую безмятежность.
Когда руки Пола обнимали ее, все проблемы казались разрешимыми.
Проблемы? Какие проблемы? Она выходит замуж за Генри, сестры обещали пристойно себя вести, а Пол после свадьбы уедет и… Ее пронзила такая боль, которую не снимут никакие таблетки.
— Наверное, нам пора вернуться к столу? — еле слышно спросила она.
— Оркестр еще играет.
— Пол, пожалуйста, не надо… — Эбби оглянулась, ища глазами Генри. Она и боялась, и надеялась, что он набросится на нее с обвинениями. В чем? Ну мало ли в чем! Хотя бы в неверности. Ведь каждая клеточка ее тела тянется к Полу и жаждет его ласк и поцелуев.
А Генри не смотрел в ее сторону. Он танцевал с Мей в другом конце зала, и даже на расстоянии Эбби чувствовала: неугомонная сестрица что-то замышляет.
Музыка кончилась, но Пол все не разжимал кольца рук.
— Эбби, а вы знаете, чего мне стоит сдерживаться и не целовать вас?
Закрыв глаза, Эбби застонала: ее уютный мирок безнадежно проваливался в тартарары.
— Пол, не надо!
— А знаете, что будет, если я вас сейчас поцелую?
— Прошу вас, не говорите так! — Она чувствовала, что сливается с раскаленным гранитом его тела, обжигаясь о каждую мышцу и каждое ребро. Ведь их разделяло всего несколько слоев тонкой ткани.
— А я скажу вам, что тогда будет, — продолжал он, не обращая внимания на ее слабые протесты. — Если я вас поцелую, мы оба загоримся и, превратившись в дым, поднимемся в облака. Не верите? Напрасно. А вот мы сейчас возьмем и проверим!
— Перестаньте! — Вырвавшись из его рук, Эбби смотрела на него, а он на нее.
Забыв об устремленных на них любопытных взглядах, они стояли нога к ноге, тяжело дыша, оба бледные, и пламя, полыхавшее в глазах Пола, отражалось в ее глазах. Собрав в кулак всю волю и самодисциплину, — спасибо бабушке! — Эбби выдавила из себя:
— Пол, не знаю, чего вы добиваетесь, но, прошу вас, прекратите. Для Генри и для меня это… это не шутки.
Пол ссутулился и вдруг стал выглядеть старше своих тридцати восьми лет.
— И для меня, представьте, тоже.
— Что вы хотите сказать?
— Я хочу спасти вас от чудовищной ошибки.
— Ничего подобного. Вы хотите меня смутить. Играете в какую-то непонятную игру для собственного развлечения. И в результате привели меня в такое смятение, что я уже сама не знаю, чего хочу. Пол, прошу вас, не надо так! И… и оставьте меня в покое!
Нет, ей только показалось, будто глаза у него потемнели от боли. Мужчины, подобные Полу Флинту, — крутые мужчины, знающие жизнь и умеющие получать от нее удовольствие, не станут переживать из-за кого-то, с кем знакомы меньше недели.
— Вы переживаете за Генри? — уже мягче спросила она. Ну конечно, в этом все и дело: он думает, будто она не подходит его другу. — Пол, поверьте, я буду ему хорошей женой. Может, сказочной любви у нас и не получится, но жить мы будем прекрасно. Мы с Генри достаточно зрелые люди и знаем, чего хотим. Так что мы…