Поздравляю, ты победил!
Шрифт:
— Не благодари!
Вот же ж! Заговорщики!
Тем временем, Дамир прижимает меня к себе сильнее, укладывает на свое плечо и, не встретив с моей стороны сопротивления, довольно улыбается и откидывается на спинку кресла, закрывает глаза. Он что, спать собрался?
— Ты спать собрался? — озвучиваю свой вопрос.
— Ну да, ты против?
— Да! — выбираюсь из его объятий, таких теплых, желанных и родных. Стараюсь не кричать, чтобы наш разговор не слышали окружающие. Ну, кроме союзников Дамира в лице моего родного брата и лучшей подруги! — Ты как вообще тут оказался?
— Я же сказал, — вполне спокойным тоном отвечает Дамир, —
— А ты, кажется, хотел дать мне время прийти в себя? — отзеркаливаю его же интонации.
— Ну, да, было дело. Я дал тебе сутки.
— Этого по-твоему достаточно? — нет, ну каков наглец! Хотя, надо признать, что возмущаюсь я сейчас, скорее, для поддержания образа “обиженной и оскорбленной”, а не по-настоящему. У самой сердце от радости заходится бешеным ритмом.
— По моим подсчетам, да, должно было хватить. А что, не хватило? — уже вовсю улыбается своей обворожительной улыбкой.
— Не хватило!
— Я бы так не сказал, судя по тому, как ты прижималась ко мне. Ну же, Зеленоглазка, — тон Дамира резко меняется, он прижимается лбом к моему, голос становится низким, хриплым, обволакивающим. Таким, что каждая клеточка моего тела стремится угодить ему, подчиниться, — признай, что скучала. Признай, что ты моя! Признай, что тебе самой хреново без меня и ты хочешь все вернуть, потому что я без тебя загнусь скоро. Ну же, малышка, ты же у меня смелая! Так найди в себе силы признать, что ты меня любишь!
Я не успеваю ничего ответить, потому что уже в следующий миг мой рот запечатывают самым сладким, самым невероятным, желанным и таким долгожданным поцелуем, что все мысли просто напрочь вылетают из головы. Все, кроме одной. Той, что мечется в голове, как бабочка, отскакивая от стенок банки, в которой ее заперли. Мысль о том, что все правильно сейчас. Так, как и должно быть. Я, Дамир, наш малыш, эти объятия и наш поцелуй. Поцелуй с привкусом соли…
— Не плачь, родная, — Дамир трется носом о мое лицо, собирает губами слезы с моих щек. — Я с тобой. Всегда. Так люблю тебя, Зеленоглазка… Так люблю… — и снова целует. Так нежно и трепетно, что мое сердце замирает от каждого касания его губ и языка. Я с ума схожу от его вкуса и удовольствия. С губ срывается чувственной стон. — Это можно считать знаком твоей капитуляции? — улыбается Дамир, отрываясь от меня на секунду, чтобы в следующую уже снова покусывать мою нижнюю губу.
Прикрываю глаза, стараюсь выровнять дыхание. Потому что вот он — момент истины. Сейчас или никогда.
— Поздравляю, Дамир… — шепчу, глядя в любимые глаза и вцепившись кулачками в его футболку так сильно, чтобы уже никто не смог оторвать меня от него, единственного и родного. — Поздравляю, ты победил! Я люблю тебя! Больше жизни люблю! — все, сдалась. Сказала. Словно в пропасть прыгнула без страховки. Просто в этот момент вдруг осознала, что именно сейчас должна сделать свой самый важный выбор: либо доверюсь ему сейчас, либо уже не смогу никогда. Доверилась. Будь что будет. Почему-то, несмотря на то, что с нами произошло, я все еще верю в то, что Дамир никогда не предаст меня. Не предаст нас. Зажмуриваюсь, чувствую дорожки слез, что бегут по щекам и щекочут кожу. — Люблю, Дамир.
—
Вот тут все! “Финита ля комедия”! Моя выдержка и самообладание машут мне ручкой, в игру вступают бешенные “беременные”гормоны и я срываюсь. Буквально падаю на грудь Дамиру и рыдаю тихо, но изо всех сил. Будто выплакивая всю ту боль, весь страх, что пришлось пережить за столь короткое время. Освобождаясь от всего плохого.
Дамир бережно прижимает меня к себе, поглаживает спину, другая его рука запуталась в моих волосах и поглаживает мой затылок. Баюкает меня, как маленького ребенка. Шепчет мне на ушко какие-то нежные глупости. А я с каждой выплаканной слезой чувствую себя все более свободной.
Спустя несколько минут моя истерика сходит на “нет”. Я прошу у мягко улыбающейся мне Авроры влажные салфетки, Дамир провожает меня до уборной, чтобы я могла привести себя в порядок. В туалете смотрю на себя в зеркало. Глаза красные, немного припухшие, но в них светится счастье. Еще недавно я стояла вот также перед зеркалом в туалете университета и тогда мне казалось, что не будет у меня больше ничего хорошего в жизни, что я разбита и не подлежу восстановлению после предательства любимого. А что теперь? А теперь я беременна и у меня будет замечательный малыш. Дамир, как оказалось, и не предавал меня вовсе. Я люблю и любима. А жизнь-то налаживается!
— Ты как? Все хорошо? — на выходе из уборной встречаюсь с обеспокоенным взглядом Дамира. Обнимаю его, встав на цыпочки, дарю ему короткий поцелуй и уверенно, с улыбкой на лице, отвечаю:
— Все замечательно, любимый! Лучше просто не бывает.
— Бывает! — Дамир отвечает на мой короткий поцелуй своим долгим, тягучим, от которого жар скапливается внизу живота, — У нас — будет! Я покажу! — подмигивает и хищно улыбается. — Идем, через двадцать минут посадка.
Эпилог
Дамир
Просыпаюсь от ощущения, что подушку трясет. Что-то настойчиво жужжит мне на ухо. Открываю глаза, башка раскалывается. Вчера с пацанами нехило отожгли — клуб, алкоголь… Теперь меня мучает дикое похмелье. Что ж, заслужил! Нехрен было накидываться так. И похер, что повод стоящий — вчера завершился финальный этап соревнований, проведены заключительные бои, названы победители, в числе которых оказались и мы с Серым. Вот и отпраздновали вчера командой.
Телефон продолжает настойчиво жужжать. Просовываю руку под подушку, вспоминая, что положил телефон именно туда после того, как написал Нике сообщение, когда вернулся домой. Моя девочка за меня волновалась и переживала. А переживать моей малышке никак нельзя, все же донашивает моего сына. Потому, в каком бы ни был состоянии, у меня в мозгу стоит программа — сообщить, что со мной все хорошо. Тимур! Мой маленький сынишка скоро появится на свет. Скорей бы домой. Соскучился по своей малышке адски. Вернусь — затрахаю! Простимулирую, так сказать, своевременное родоразрешение. А то уже немного перехаживает. Засиделся Тимурка у мамули под сердцем.