Пожалейте читателя. Как писать хорошо
Шрифт:
В некоторых дальних уголках Аппалачских гор дети до сих пор растут под песни и выражения времен королевы Елизаветы. Многие американцы растут в окружении других языков – неанглийского или такого английского, которого не поймет большинство американцев.
Все эти разновидности речи прекрасны, как прекрасны все разновидности бабочек. Каким бы ни был ваш первый язык, его нужно холить и лелеять. И если он отличается от общепринятого английского, просвечивает, когда вы пишете на «усредненном» английском, результат, как правило, замечательный. Как прекрасная девушка, у которой один глаз голубой, а другой зеленый.
Я заметил, что читатели, в том числе я сам, больше доверяют моим текстам, если я предстаю в них уроженцем Индианаполиса, то есть самим собой. А какой у меня выбор? Есть вариант, который яростно
С некоторых пор меня перестали раздражать такие наставники. Теперь я понимаю, что все эти антикварные этюды и рассказы, на которые я должен был ориентироваться, были великолепны не своей ветхостью и экзотикой заграницы. Просто в них текст передавал именно то, что автор хотел сказать. Мои учителя пытались научить меня писать точно, всегда подбирать самые действенные слова и связывать их друг с другом жестко, прочно, как детали механизма. Мои учителя не желали превратить меня в англичанина. Они надеялись, что я буду понятен – а следовательно, понят.
Так и пришел конец моей мечте играться со словами, как Пабло Пикассо с красками или как мои джазовые кумиры – со звуками. Если я нарушу все правила пунктуации, назначу словам новые значения по своей прихоти и нанижу их вперемешку, я просто не буду понят. Так что вам я тоже не советую писать в стиле Пикассо или в джазовой манере, если вам, конечно, есть что сказать и вы желаете быть понятыми.
Читатели хотят, чтобы наши страницы были похожи на страницы, которые они видели раньше. Почему? Да потому что перед ними и так стоит трудная задача и от нас им требуется вся возможная помощь.
Им придется опознать тысячи маленьких значков на бумаге и немедленно извлечь из них смысл. Им предстоит читать, а это искусство столь сложное, что большинство людей не в состоянии его полностью освоить на протяжении средней и старшей школы – двенадцати долгих лет.
Итог этой дискуссии – в том, что писательский выбор стиля невелик и не роскошен, поскольку наши читатели, конечно, не очень совершенны как художники. Аудитория вынуждает нас быть внимательными и терпеливыми учителями, всегда готовыми упрощать и разъяснять – хотя мы с радостью взмыли бы над толпой и разразились бы соловьиными трелями.
Это была плохая новость. Хорошая состоит в том, что американское государство основано на единственной в своем роде Конституции, которая позволяет нам писать что угодно и не бояться наказания. Так что самый ключевой аспект нашей стилистики, а именно выбор темы для творчества, неисчерпаем.
Что же касается дискуссии о литературной стилистике в более узком смысле, я рекомендую вам книгу «Элементы стиля» Уильяма Странка-младшего и Э. Б. Уайта (William Strunk, Jr., E.B. White, The Elements of Style, Macmillan, 1979). Э.Б. Уайт, бесспорно, является одним из значительнейших литературных стилистов нашей страны.
Но, замечу я, никого бы не заинтересовали замечательные способности мистера Уайта к выражению своих мыслей, если бы не великолепные мысли, которые он выражал.
Введение
Вот вам опять, милости просим, – доподлинные события и мнения, собранные вместе, чтобы явилось на свет этакое здоровенное и нелепое животное, выдуманное прекрасным писателем и иллюстратором детских книжек Доктором Сьюзом, – наподобие всех этих субликов, зебрадилов, пантуаров, а если хотите, вроде тигведя.
2
Здесь и далее книга Воннегута «Судьбы хуже смерти (Биографический коллаж)» цитируется в переводе А. Зверева.
В конце 1960-х
3
Курт Воннегут-старший (1884–1957) – отец писателя, американский архитектор, преподаватель архитектуры, предприниматель.
4
Пусть название «Айовский университет» не смущает читателя своей мнимой провинциальностью. Среди выпускников его Писательской мастерской (в «Бойне номер пять» в переводе Р. Райт-Ковалевой она называется творческим семинаром) – Джон Чивер, Филип Рот, Майкл Каннингем, Фланнери О’Коннор, Уильям Снодграсс и многие другие знаменитые американские прозаики и поэты, в их числе – 17 лауреатов Пулитцеровской премии.
Воннегут еще не был знаменит, когда он начинал преподавать в айовской Писательской мастерской. К тому времени ему было сорок два, он выпустил четыре романа и работал над «Бойней номер пять».
Когда я его впервые увидела (а я тогда еще не знала, кто он такой), он сумел меня рассмешить. Вместе с другими писателями, которым предстояло нас учить, он стоял перед собравшимися в одной из лекционных аудиторий. Он был высокий, сутулый (человек в форме банана, как он сам себя однажды описал), курил сигарету, вставленную в длинный черный мундштук, слегка откинув голову назад и выпуская дым, явно осознавая всю нелепость и аффектированность этого занятия. Иными словами, он намеренно принял позу (Оскар Уайльд вообще считал, что это наша главная обязанность в жизни).
Как я позже узнала, при помощи мундштука он всерьез пытался как-то ослабить пагубное воздействие курения.
Учебная программа Айовского университета, по окончании которой присуждалась степень MFA (Master of Fine Arts – магистра изящных искусств), занимала два года – достаточно большой срок, чтобы студенты постепенно притягивались, словно под действием осмотических сил, к тем преподавателям, с которыми ощущали сродство. Ко второму году учебы по этой программе я проторила дорожку в мастерскую Воннегута.
Заодно я прочла «Колыбель для кошки» и «Мать Тьму» – две его самые свежие на тот момент книги. Так что я знакомилась с ним как с писателем – через эти романы – в то же самое время, когда узнавала его как преподавателя и человека.
В течение своего первого года учебы я жила по соседству с семейством Воннегутов, в населенном аспирантами месте под названием «Газосветная деревня Блэка» [5] . Потом эта географическая смежность получила развитие: я навещала Курта в Барнстейбле [6] , виделась с ним в Мичигане (именно там он тогда читал лекции, а я начала преподавать), перебралась в Нью-Йорк примерно в то же время, что и он, а последние тридцать пять лет провожу летние месяцы в часе езды от того места на мысе Код, где он прожил два десятилетия. Время от времени мы с Куртом вместе сидели за ланчем, обменивались письмами, говорили друг с другом по телефону, случайно встречались на мероприятиях. На свадьбу он прислал мне в подарок чудесную вазу из выдувного стекла. В общем, мы с ним всегда поддерживали контакт.
5
Архитектурно-парковый комплекс в Айова-Сити, основанный в 1950-х гг. филантропом Генри Блэком как «прибежище для писателей и художников».
6
Городок в штате Массачусетс, где долгое время жил Воннегут.