Пожарная застава квартала Одэнмате
Шрифт:
Ронины дохли с голоду. Продавали дочерей в «веселые кварталы».
Рубили друг друга на улицах за мимолетный косой взгляд.
Уходили на север — заселять заснеженный Эдзо, дохнуть там от мороза и неурожая.
Или находили себе место в новой жизни, как правило, в городе, где всегда были нужны новые люди. Вроде Эдо. Пристраивались там, куда обычно человек не идет. Например, в наемные убийцы.
— Чем-чем вы занимаетесь?!
— Я убийца. Еще раз повторить?
Я онемел от такого признания.
Сага прознал о роспуске нашего дома
Ну и ждал все время теперь мести или появления стражи. На месте последнего дела его видели. Теперь он не мог спать спокойно.
— Но что теперь вам делать?
— А! Не спрашивай, Исава. Хоть живот вспарывай.
— Не следует так говорить — это очень серьезные слова.
— Не надо так серьезно принимать все. Это просто слова. Не буду я себя резать. Не доставлю я им такого удовольствия. Придется им со мной еще помучиться. Может, выпьешь?
— Спасибо, но нет.
— Ну, как хочешь. А я буду напиваться. Ты-то как устроился? Не говори — вижу, что так себе. Вообще-то я тебе даже рад, хоть поговорить есть с кем. Наших-то в городе, почитай, совсем не осталось — часть отправилась домой, не знаю даже, дошли ли и что их там ждет. Другие пропали — давно их не видел. А! Первый заместитель господина советника же здесь. Живет в богатом доме недалеко от Ёсивара, видать, есть запас деньжишек-то…
— Кто? — тихо переспросил я.
— Ну, заместитель нашего главного советника! Не видал его никогда, что ли? Да ты его не знаешь, откуда тебе…
— Вообще-то знаю, — проговорил я. Еще бы. Он же был одним из тех, кто решал мою судьбу после самоубийства Накадзимы…
— Он в последний день прибыл, — добавил Сага, наливая себе сам. — Я так понял, он заранее все знал, и вообще они там наверху все знали. Казначей-то, старикашка, с новыми хозяевами как-то договорился, служит теперь там же, в замке, на теплом месте. А господин первый заместитель не смог. Прискакал, ног не чуя, в последние часы, лошадь загнал. Надеялся в малую свиту князя нашего Удзисигэ попасть, хоть в ссылку. Все не на улицу… Но не взяли. Там всего-то человек пять втиснулось.
— Вот как, — произнес я. — Так ты знаешь, где он живет?
— Да, знаю. — Сага захрустел дайконом. — Дурак он высокомерный. Разговаривать даже не желает — ну его!
Сага красными пьяными глазами смотрел на меня.
— Слушай, Исава, дело такое. Я вижу, нелегко тебе. Ну так пошли со мной. Мне нужен надежный
— Куда? — спросил я.
— Куда? — мрачно переспросил Сага. — Все ты понял куда.
Глядя на толпы людей, проходившие мимо забегаловки, я внезапно осознал, что не вижу уже в этом ничего удивительного. Я такое каждый день вижу. Я живу в этом потоке, как рыба в воде. Как может так жить Сага? Оглядываться? Жаться между стен? Убивать людей, потому что тебе за это денег дали?
Я представил: вот тебе деньги, иди убивай вон того человека. Это было слишком жутко похоже на странно извращенные благородные отношения господина и вассала. Это было мерзко. Я содрогнулся.
— Нет, спасибо.
— Как хочешь. — Сага раздраженно закинул сакэ в глотку. — Как хочешь.
Прежде чем мы разошлись, небо нахмурилось, затянуло тучами, и хлынул дождь.
И не прекращался целый месяц.
Дождь лил днем и ночью, прерываясь ненадолго и начинаясь снова. Настоятель Экаи выдал мне из храмовых запасов старый зонт с аккуратно заклеенными дырами в промасленной бумаге, за что я был ему крайне благодарен. В такое время невозможно выйти на улицу, не промокнув.
По всей Поднебесной в эту пору сажают рис.
Сидя наедине с ящиком и глядя на дождь, я размышлял.
Нет, это не те люди, отдав которым ящик я буду считать свою службу оконченной. Ни Сага, ни тем более господин заместитель. Вот если бы можно было передать ящик господину нашему князю в ссылку. Это было бы совершенно незаконно, но эта мысль некоторое время грела меня в эти сырые дни.
Господин старший садовник умер…
Я не мог оплатить достойную поминальную службу, я не знал его посмертного имени, я возжег в память господина старшего садовника палочки благовоний перед алтарем храма Кэйтёдзи и помолился о его достойном воплощении.
Я с грустью созерцал прошлое и со смирением озирал сиюминутность, понимая, что теперь между мной и тьмой неизвестности впереди нет больше никого.
Слышал разговоры прихожанок, покидавших храм:
— Ну, наконец хоть сегодня высплюсь! Я спать уже не могу, все жду пожара, даже снится, что бегу уже, дети в обнимку, а позади огонь. Ужас.
— Хорошего сна вам, хозяйка.
— И вам, почтенная!
Я покачал головой. Опасение пожара не мешало мне спать ночами.
А позже у ворот нашего квартала меня нашел Сага.
— Господин Исава, — позвал он. Зонт у него был сильно получше, чем у меня.
— Господин Сага?
— Мы можем поговорить? — вежливо спросил он. Он был тревожно чист и трезв.
Мы уединились за столиком в «Обанава». Сага заказал чай на двоих.
— Я поговорил о вас с господином заместителем главного советника, — произнес Сага. — Виделся с ним недавно. По одному делу.
— Вот как?
— Да. Он вас помнит. В связи с каким-то громким сэппуку. Сказал, что хочет поговорить с вами.