Пожарский 1
Шрифт:
– Дмитрий Михалыч! – испуганно вскрикнула Стешка.
Я упал на песок, из последних сил заставив себя рухнуть не плашмя, а плечом, да перекатиться на спину. Хотел сказать, что всё нормально – язык не ворочался.
Стешкины шаги я не услышал, скорее – почувствовал лёгкие толчки по песку. В зубы ткнулось стеклянное горлышко.
– Пейте, Дмитрий Михалыч, пейте!
Жидкость была сладенькой. И отдавала мятой и лимоном. Я вдруг разозлился. То есть, вкус крапивы или ромашки у вас уже желудочные колики вызывает, что ли?
Я сел, потирая шею.
Напротив, тоже на песке, сидела Стешка и размазывала по лицу слёзы.
– Ну и чего ты? Испугалась? – она мелко закивала, продолжая шмыгать носом. – Ну-у-у, мать, это не дело! Ты ж лекарь! А ежли бы мне руки оторвало?
Вот теперь Стеша испугалась так, что аж перестала реветь. Да уж, утешитель малявок из меня так себе.
– Шучу я. Здесь же тренировки. Но падать буду вот так, будь готова. Ну что, не передумала лекарем быть?
Стешка шмыгнула носом и упрямо встала:
– Нет!
– Тогда пошли.
– Куда?
– В Святогорову избушку, понятное дело. Заряд-то я весь потратил.
Лаборант на лавке у двери страшно удивился:
– Как? Вы уже уходите?
– Сиди, сейчас вернёмся, – уверил его я.
Следующий заход вышел даже быстрее – без переодеваний и настраиваний. Я уж знал, как достичь нужного мне эффекта, и тележиться не стал.
На третий раз Стеша спросила:
– А можно я поближе встану? Сразу вот за спиной? Вы ж всё равно магию только в серёдку кидаете?
Я прикинул:
– А вставай.
– Я и бутылёк заранее открою, чтоб быстрее, а?
– А не прольёшь?
– Не-а. А чего вы сразу на песок не сядете, чтоб меньше падать?
Некоторое время мы друг на друга смотрели.
– А действительно? – сказал я и сел.
Ниже пола не упадёшь, как говаривала моя матушка.
Дальше я запускал вихри из положения сидя. Потом уж вовсе – лёжа. Чего зря об землю колотиться-то? И каждый раз после подзарядки я бежал к чемодану и проверял – не увеличился ли каким-то чудом хоть один из показателей? Я прекрасно понимал, что веду себя как ребёнок, посадивший горошину и каждые пять минут её из земли выковыривающий, проверить – не проросла ли? Но сделать с нервозным ожиданием ничего не мог.
За три часа я успел тридцать раз уйти в отруб и израсходовать все закупленные лечилки.
– Это последняя была, – сообщила мне Стеша, для верности встряхнув сумку.
– Значит, пойдём обедать.
– Домой?
– Зачем домой? Я вчера в неплохую ресторацию заходил на Красной площади. Вкусно. Выйдем за ворота да по сторонам глянем – может, поблизости тоже людей кормят?
– А я ни разу в ресторане не была, – призналась Стеша. – И даже в кафе.
– Да дело-то нехитрое, поел да заплатил. Пошли.
О том, куда тут народ ходит перекусить, пока в каникулы академическая
– А интересно тут. Как в сказке, да?
– Так поэтому и «Три медведя».
А ещё это дёшево и сердито. И если студенты буянить начнут, ремонт недорог.
На обратном пути мы заглянули в «Зелья, травы и прочие ингредиенты».
– Пришли, пришли ваши укольчики! – засуетилась аптекарша. – Сегодня использовать хотите?
– Да, сразу.
– Вы как: сами внутривенно поставите, или вам помочь?
Ещё и внутривенно...
– Помочь, пожалуй.
– Присаживайтесь за столик! Левый рукав закатывайте... – она протёрла мне место инъекции вонючей ваткой и начала медленно вводить золотисто искрящийся препарат. – Срок действия от шести до двенадцати часов, в зависимости от индивидуальных особенностей организма. В побочных эффектах указано головокружение, за руль лучше сегодня не садитесь.
– Не буду, – щедро пообещал я, понятия не имея, о чём она говорит. – Нам бы ещё лечилок, десятка четыре.
– Одну минуту. Ваточку вот так прижмите... А я лечилочки достану.
Лечилки деловито сгребла к себе в сумку Стешка.
– Не тяжело тебе будет?
– Я же лекарь, – важно ответила она.
Хорошо, тут недалеко.
На подходе к нашему павильону голова у меня реально начала немного плыть. Вот же ёшки-матрёшки, сильная, видать, дрянь. Ладно, потерплю неделю.
Вторая часть дня практически дублировала первую. Только она была длиннее. И тошнотворнее, мда. Хорошо, я поесть успел, иначе бы даже ложка супа не влезла. Я ложился на песок, вызывал локальный шторм, сразу отрубался, Стеша поила меня лечилкой, после которой даже тошнота немного отступала. Потом я бодрым кабанчиком бежал в Святогорову избушку подзаряжаться. И каждый раз перед новым заходом конечно же лез проверять – сдвинулись ли показатели?
Естественно, каждый раз испытывал жесточайшее разочарование. Цифры стояли мёртво, как прибитые. И только к самому вечеру, в предпоследний заход энергноёмкость вдруг прибавилась до девятнадцати.
– Ядрёна-Матрёна! – не сдержался я.
– Что там, Дмитрий Михалыч?
Я вздохнул.
– Видишь, Стешка? Ёмкость накопителя подросла.
– Так это ж здорово?
– Здорово-то здорово, а каналы больше двенадцати никак не пропускают.
Стеша склонила голову чуть вбок и рассудительно выдала:
– А вы не торопитесь. Вы укол когда поставили? В обед. Вот к следующему обеду мы и поймём, расстраиваться или нет. И не волнуйтесь так. Вдруг это мешает? Надо вам в этой аптеке что-нибудь от нервов купить.