Пожарский 2

Войлошников Владимир

В Академию явились ко второй паре.

Момоко увидела меня — обрадовалась!

— Я думала, не заболел ли ты…

— С чего бы?

— Ну… Знаешь, у магов бывает такое… Я в нашу прошлую встречу была… несдержанна и, кажется…

Как сказали мои друзья:

— … высосала меня до дна, да. Не переживай. Во-первых, я довольно быстро восстанавливаюсь. А во-вторых, у мня есть к тебе совершенно необычное предложение, — она слегка прищурилась. — Точно тебе говорю, такого тебе никто и никогда ещё не предлагал.

Я

чуть наклонился и изложил на ухо Момоко свой план.

— Ты с ума сошёл! — она прижала ладошку ко рту.

— Кто-нибудь когда-нибудь наполнял тебя энергией под самую крышечку?

— А нас не выгонят из Академии?

— Выгонят. Или очень-очень сильно будут ругать и грозить карами небесными — но это если поймают, — я посмотрел на неё провокационно: — Разве ты не хочешь быть плохой девочкой, а?

— А…! Хорошо, как мы это сделаем?

— Мы дождёмся, пока вечером все начнут расходиться…

АВАНТЮРА

Да. Мы дождались, пока Академический двор не начал пустеть, и потихоньку направились в сторону тренировочной зоны. На дорожках мелькали редкие уборщики. А мы гуляли, пока не остались совсем единицы. Потом сидели недалеко от музея, обнимались. Я успевал следить: кто зашёл — кто вышел. Вроде бы, вот последний уборщик. В музее погасли окна.

— А если нас спросят? — слегка испуганно спросила Момоко, завидев очередной силуэт.

Мне смешно стало. Какая же ты плохая девочка? Наоборот, самая что ни на есть привыкшая к правилам и опеке охраны.

— Нас не спросят, — я притянул её к себе и начал целовать. Ну вот, паренёк в серой хламиде тут же развернулся и пошёл в другую сторону. Молодец какой.

— Пошли!

Стараясь держаться теней, я довёл свою даму до музея и подтолкнул внутрь:

— Давай-давай, пока никого нет!

— Внутри было сумрачно и тихо.

— А разве здесь нет охранных заклинаний? — Момоко маленькой птичкой озиралась по сторонам.

— Не отходи от меня, и они тебя не засекут.

Она ойкнула и притиснулась поближе. Дима, не ржать! Обидится вдруг и уйдёт, и рухнет вся твоя затея!

На самом деле охранные заклинания вблизи Источника не работали в принципе. Глушил он их, как с этим ни бились. Что после моей выходки, что после Муромцевой сколько раз пытались следящий контур поставить, типы меняли, рисунок, порядок формул — хрен вам! Не пашет и всё. Защитные — да. Сломать или украсть что-нибудь не получится — так мы и не собирались! В остальном Академический двор был вечной нейтральной открытой зоной, и это нам только на руку.

Внутри Святогоровой избушки было совсем темно. Запереться магически здесь не получится, но если знать, что рядом с дверью в качестве музейного экспоната стоит древний Святогоров засов, а

на самой двери и стенах есть под него скобы…

«Кузя, дай немножко света».

Фибула у меня на пиджаке засветилась голубоватым. Я притянул Момоко к себе:

— Я говорил — не отходи от меня? — достал из кармана две крошечные золотые горошинки. — Открой рот.

— Что это?

— То, что позволит тебе наполниться до самых краешков.

Я вложил одну горошину в рот ей, другую — себе. А что вы думали? Я у Коша вечер в гостях просидел, а его знаменитой травки не попросил? Кош вообще молодец, теперь даже заваривать не надо — проглотил пилюлечку — и всё.

— А когда она?..

Вот эти разговоры все лишние.

— Давай лучше избавим тебя от этих твоих тряпочек…

— А тебя?

— Обязательно.

Я отстегнул от пиджака фибулу, и Кузя, кажется, начал что-то подозревать.

«Па-а-а-ап?..»

«Не думал, что когда-то попрошу тебя об этом…»

«Не говори, что это то, что я думаю!»

«Мне надо, чтобы она не кричала. Что-то такое, что можно прикусить и с этими, знаешь, ремешочками, чтоб застегнуть на затылке…»

«Ты серьёзно?.. А… А если она меня выплюнет?»

«Насколько я помню, ты прекрасно умеешь летать. И думаю, ты знаешь, какая форма ей понравится, чтобы она не захотела тебя выплёвывать. Ты такое умеешь делать, я видел ту рукоятку».

«Да т…»

«Всё, давай-давай, девочка дозрела!»

А уж я-то как дозрел… Что ж я скидку не сделал на то, что телу всего семнадцать? Я мягко отпрянул от губ Момоко и вложил в них Кузю. Даже не буду смотреть, какие он там формы приобретает…

— М? — только и успела сказать она.

— Так надо. Я проводник, ты — сверху.

Нет. Больше я таких экспериментов ставить не буду. Особенно в сочетании в Кошевыми капсулками. Может быть, без них — ещё куда ни шло… Думал, башку снесёт напрочь. Честно, я не знаю, сколько мы скакали… И все мои попытки уследить за энергиями унесло как дым. Просто в определённый момент до меня дошло, что глаза у Момоко начали слегка светиться и даже, кажется, волосы — прижал её к себе и сполз со Святогорова ложа. Кажется, на лавку. Что-то там такое у стены стояло. И… в общем, я не очень хорошо помню.

Потом до меня дошло, что я лежу, уронив голову ей на грудь — тяжело ей, наверное, она ж маленькая.

— Кузя, свет!

В избушке стало ярко.

Ох ты ж Ядрёна-Матрёна, коленки девчонка совсем стёрла… Ну. Тут я могу помочь. Я прошёлся исцеляющей волной, убирая ссадины и царапины. Момоко спала, и из-под век у неё пробивалось голубоватое свечение.

— Не переборщили ли? — озабоченно спросил Кузя.

— Пока не проснётся — не узнаем.

— Тут до утра сидеть — не вариант.