Пожарский 2
Шрифт:
— Замётано, — согласился я и очень осторожно начал подниматься по ступенькам. Кстати, я тут внезапно подумал, что «очень осторожно» в исполнении архимага выглядит забавно. По периметру минимум штуки три-четыре (а в моём случае — восемь) щитов крутятся, над головой Кузенька, как стрелка компаса поворачивается, опасность выискивая, в руке максимально смертоубийственное заклинание… Ага, крадусь…
Наклонился над гробом — ни фига, тишина, хоть бы бздынькнуло что.
Смотрю. Горный хрусталь, надо вам сказать, прозрачен весьма условно. Для серёжек ещё перебирать можно, чтоб камушек чистой воды был, а для гроба — извините,
Однозначно можно было утверждать одно: в гробу лежало тело.
Ну правда, я минут десять вокруг ходил, пытался понять: баба или муж? Тонкие черты лица, бороды нет, фигура не понять какая, толи парень тонкокостный, толи девка плоскогрудая…Наложницу свою положил кто, чтоб подольше свежей сохранилась — да забыл??? Однако, на капсулы, замедляющие время, этот гробик походил не очень. С другой стороны — может, это восточный вариант? Независимая модель?
Должно быть, мухоморный угар ещё здорово бил по мозгам, потому что мне показалось замечательной идеей открыть хрустальную крышку и посмотреть поближе.
Если девку забыли, надо бы её, по-человечески, вытащить, да на белый свет вывести. В плане поцелуев я был с Кузей солидарен, но мысль оставить всё как есть казалась мне всё более неприятной. Обошёл раза три гроб. Никаких ловушек, никаких вопросов… Прихватил ручку крышки, сдвинул…
Глаза человека распахнулись и крышка, словно картонная, отлетела в сторону. Лежащий вскочил, мгновенно приняв боевую стойку и сформировав в руках два мощных файербола.
— Воу-воу-воу! — Кузя выскочил, прикрывая меня собой. — Спокойно, дяденька!
Да, сомнений не осталось, из гроба выскочил мужчина. Воин, несмотря на свою изящную женоподобность, и, видимо, владыка всей этой армии. До него быстро дошло, что мы не собираемся нападать, он спрыгнул на пол, жестами предложил мне говорить, а сам начал подкручивать на одном из колец какой-то камешек.
— Ага, — проворчал Кузьма, — говори ему! А сам какую-нибудь каверзу против тебя затеет!
— Отлично, — сказал воин из гроба, — теперь мы можем объясниться.
В общем, оказался он императором Кхитая по имени Цинь Шихуанди. Причём, на серьёзных щас считал себя действующим императором, а когда я сказал, что слышал имя императора Кхитая — и озвучил его, Цинь шибко расстроился.
— Теперь я понимаю, почему нахожусь здесь, в собственной недостроенной гробнице. И мои верные воины…
Он спрыгнул с постамента и пошёл вдоль рядов, вглядываясь в лица военачальников, называя имена. Могу ошибаться, но, по-моему, этот парень растрогался до слёз.
Получается, все присутствующие воины последовали за своим повелителем добровольно — ожидая, что когда-то он проснётся, и они вновь будут служить ему.
— Однако теперь, когда над миром пронеслось несколько столетий, и страной давно правят мои же внуки — я не пойду против своих потомков. Пусть армия Цинь Шихуанди ожидает часа своего призыва.
В общем, потом мы вместе вышли порталом в маленькую деревушку в горах Тибета, где Цинь и собирался остаться, постигая совершенство. Немного неожиданный для меня ход, но каждый сам кузнец своей судьбы. Напоследок он сказал мне:
— Я вижу, что ты хороший маг, Ди Мит Ри. И у тебя очень самоотверженный меч.
Так что, господа хорошие, знаю я, где бойцов взять.
ЖИВО ДЕЛО ПОШЛО
Десяти минут радогостевцам не хватило, но через двадцать передо мной стояла растрёпанная и пёстрая толпа. Да уж, пожар в борделе, хорошо ещё без наводнения обошлись. Баб три десятка точно не было — может, кого клиенты с собой вывезли, я особо не приглядывался, поварских в белых фартуках — человек пятнадцать, да с десяток музыкантов.
— Значит, так. Я — владетель этой земли, и волею моей на месте сем будет посажен лес, — толпа начала переминаться и переглядываться. — Ежели кто из крепких Пожарской земле [13] имеет в сердце своём желание возвратиться к прежним вашим семьям и будет там принят — дозволяю вернуться в свои общины. Кои таких возможностей не имеют, тем явиться в трёхдневный срок в Засечин, в господскую усадьбу, где останутся назначенные мной люди, — я показал на троих управляющих, — каждый из которых свою часть по благоустройству земель Пожарских будет нести. В усадьбе потребны работники, и будут организованы также рукодельные мастерские. Кто каким мастерством владеет — управляющим сообщить, для лучшего вас применения. Блудюшников же и паче того — игрищ на деньги более на своей земле не потерплю.
13
Имеются в виду крепостные крестьяне.
— А если я ничего не умею? — спросил из-за спин товарок женский голосок.
— Значит, всю жизнь поломойкой будешь, — пожал я плечами. — Чья в том печаль? Не умеешь — учись. Ноги сообразила же, как раздвигать… Далее! Мне с этого поганого городишки ничего не нужно. Всем одеться и в десять минут выйти за околицу. Если есть больные или немощные в домах — сообщить приказчику вашему, пусть организует, чтоб вынесли. А через десять минут я пожгу этот городишко огнём лютым, кто внутри останется — сам судьбу свою выбрал. Чего стоим? Живее, шевелим лаптями! — площадь начала быстро пустеть. — Теперь скоморохи… тьфу, как?..
— Трубадуры, — подсказал Кузьма. — Или менестрели, если по-франкски. А то ещё миннезингеры, по-германски, и ток про любовь.
— Сложности какие. Трубадуры, сюда подите!
Мятые певцы и музыканты сползлись поближе, опасливо переглядываясь.
— Дудки-скрипки ваши живы?
— Живы, ваша светлость, — уныло ответил высокий и худой.
— А ну, изобразите что-нибудь. Глядишь, я вас и найму.
Менестрели приободрились:
— Весёлое изволите иль трагическое?
— Да давайте уж весёлое, на трагедию я сегодня вдоволь насмотрелся.
Странно это, наверное, выглядело: пустая площадь, обледенелый дом, вокруг ещё несколько, от которых гарью тянет — и кучка потрёпанных скоморохов играет нечто развесёлое слушателям, выряженным тоже весьма разнообразно.
— Неплохо, — оценил Кузя.
— Согласен. Поедете с нами в Засечин, после в Москву заберу, пристрою к делу. Лезьте в грузовик, в кузов, выметаемся из города. Время зажечь.
19. ВИДЕН КРАЙ
СВЕСТИ К НУЛЮ