Пожарский 2
Шрифт:
— А все остальные следственные мероприятия, типа, уже проведены?
— Нет, на самом деле. Но запрос в Судейский приказ о проведении процедуры установления принадлежности артефакта в соответствии с указом Рюрика возымел воистину магические последствия. Они буквально затребовали назначить заседание немедленно после процедуры. По-моему, судьи просто хотят посмотреть на разумный меч. И я их понимаю. Считалось, что все разумные артефакты погибли в Великой Магической войне. Полуразумные — те встречаются, но крайне редко.
— Так экспертиза-то ещё не прошла? — хитро подначил Кузя. — Откуда им
— Я дал понять, — Талаев тонко улыбнулся, — что сомнений в вашей разумности крайне мало.
— Ты, главное, завтра особо не выступай, — предупредил Кузю я, — а то завернут тебя в этой экспертизе за длинный язык.
— Нет-нет, ваша светлость, — поспешил разуверить меня Талаев, — там всё автоматизировано.
— Так что? Можно дурить? — уточнил Кузя.
— Прошу вас — умеренно. Неуважение к суду и государственным структурам может поставить нас в сложное положение.
Да уж, эти могут. Отродясь занудными докучками были.
— Так что там? Во сколько?
— Экспертиза назначена на девять утра. Такси мы заказали, — Пахом сурово кивнул, — я буду встречать вас на месте.
Потом ужинали. После ужина явился Фёдор, докладывал о выезде в возвращённое имение.
— Я бы, ваша светлость, дельного управляющего туда подобрал вместо того прощелыги, что сейчас там сидит.
— Вот и займись, подыщи. Отчитывается пусть тебе, — мне реально нравилось, с какой скоростью и в какую сторону преображается городской особняк. — Тебя назначаю старшим управляющим. Жалованье повышаю до тысячи двухсот рублей за месяц, по усердию — премия поверх. Дел у тебя уже, считай, прибавилось, а в скором времени, — я сильно на это надеюсь, — прибавится ещё больше. Сюда тоже помощника подбери, часть забот на него переложишь. Шофёра, скоро у нас свой экипаж будет. В имение полный штат нужен, всё в порядок привести потребно, чтобы самому приехать приятно было и гостей привезти не стыдно. Деньгами не разбрасывайся, но и не жмотись. У Пожарских служить должно быть престижно. Всякую шваль не набирай.
— Будет сделано, ваша светлость.
ДЕЛА ЭКСПЕРТНЫЕ
Вечером, а потом и утром мы с Кузьмой долго обсуждали, в каком виде ему лучше в Судебный приказ ехать. Сошлись на том, что человеческой формы лучше до последнего избегать, так что из дома я вышел с фибулой, приколотой к лацкану пиджака.
Первым делом направились на экспертизу. Комната для определения разумности не впечатлила меня вообще — большая и пустая, как столовая, из которой всё вынесли. Посередине — кресло, очень простой стол и невысокое прямоугольное возвышение (полагать надо, для крупных предметов). Лаборант, бледный, как умертвие, попросил:
— Ваша светлость, положите, пожалуйста, исследуемый предмет на стол, после чего все мы покинем помещение.
— Да он, в общем-то, и сам может.
Кузя откололся от пиджака и полетел на стол.
— Простите, в приказе на экспертизу указано, что освидетельствуемый предмет — меч?
— Это меч, — согласился я.
— Но… я думал, меч обычно чуть крупнее размерами.
— Я тоже думал, что покойники лаборантами не работают, —
— Э-э… это он говорит? — недоверчиво посмотрел на меня лаборант.
— Я это, я говорю! — насмешливо ответил Кузя. — Заводи давай свою шарманку, надоело тут лежать.
— Действительно, — деловито подключился Талаев, — Высший суд ожидает нашего прибытия. Давайте приступим.
Мы гуськом вышли из комнаты, закрыли дверь и построились у большого окна (внутрь этой комнаты направленного) с очень толстым стеклом.
Лаборант встал перед небольшой панелькой с вмонтированным в неё зеркальцем размером с ладонь, нажал большую синюю кнопку, нечто принялось гудеть и как будто вибрировать, попискивать и пощёлкивать.
— Что-то я не пойму, — лаборант постучал по зеркальцу, — испортилось, что ли?
— В чём дело? — тут же подозрительно уточнил Талаев.
— Да вот. Должно показывать по очереди все образы форм предмета. А тут… извольте видеть.
Он потеснился, и мы получили возможность наблюдать в зеркальце поочерёдно сменяющиеся формы. Сотни образов, большая часть которых были оружием, но не обязательно. Некоторые мелькали совершенно срамные.
— У этого меча нет конечного количества форм, — скупо пояснил я.
Лаборант некоторое время моргал на меня глазами, потом выдал:
— Понял, ваша светлость. Извольте обождать, результат оформлю.
04. СУД ДА ДЕЛО
НО СНАЧАЛА СУД
Кузя вернулся на лацкан. Лаборант (он же, видимо, и эксперт?) выдал мне обширную бумагу с вензелями, листьями, разрисованной короной и несколькими печатями. Написано было всего много, аж глаза разбегались.
— Вы позволите, ваша светлость? — юрист принял у меня лист, пробежал глазами до нужных строк и… всякая тревожность исчезла с его лица. — Ну, теперь мы Салтыковых размажем, как маленький кусочек масла по хлебушку. Прошу за мной, Дмитрий Михайлович.
«А ты, Кузьма, принимай-ка вид, в котором в схроне Салтыковых лежал. А то затеят ещё предъявлять, что меч не тот. Не хочу сто раз по судам таскаться».
«Да, идея так себе», — согласился Кузя и лёг мне в руки простым двуручником.
Мы обошли здание и вошли с другого крыльца, парадного, поднялись по выстеленной ковром лестнице на второй этаж, повернули налево и попали в большой помещение, выделенное, насколько я мог судить, для ожидания.
— Прошу, — показал мне на высокие резные скамьи Талаев, — это наше место ожидания.
В противоположном углу зала толклась довольно большая толпа. Несколько охранников, пара поверенных, неуловимо похожих на Талаева, и трое мужчин, одетых дорого. Нет, очень дорого. Вот эти, должно быть, сами Салтыковы. Старший — глава клана, седоватый боярин лет под шестьдесят, крепкий, матёрый. По потенциалу — не магистр, но довольно сильный маг, единиц на двести с небольшим. Волчара, привык без спроса брать.
Дрогнет ли у меня совесть, если придётся его раздавить? Вообще нет. Он, паскуда, мой род до крайности довёл, внука инвалидом сделал и на нищенство обрёк. Не пожалею.