Пожилая дама в Голландии

Меральда Клара С.

– Ну, вы и болельщица! У вас на лице красные пятна! – воскликнула госпожа Девриеен.

Я коснулась лица ладонями. Оно явно горело.

– Ваш муж тоже переживал…

– А мне от всего этого ни холодно ни жарко, – охотно заговорила госпожа Девриеен. – Я хожу на матчи только затем, чтобы составить мужу компанию: он считает, что я приношу ему удачу. Если я не еду, он проигрывает большую часть пари. Я служу ему своего рода талисманом, хотя для талисмана слишком толстая. – Она засмеялась, демонстрируя свои прекрасные зубы. – Но похудеть не могу – слишком люблю поесть.

Она все больше мне нравилась, в ней не было ничего искусственного, ни тени позы, которая часто характерна для стареющих красавиц,

постоянно озабоченных тем, чтобы другие не забывали об их ушедшей красоте.

– Сейчас я тоже охотно съела бы чего-нибудь, – добавила она со вздохом. – У них тут в буфете вполне приличные сэндвичи и печенье.

Я вытащила пакет с орешками и отсыпала горсть в пухлую ладонь госпожи Девриеен.

– А я хожу с Йоханом на матчи, потому что люблю бокс. Такие бои, как этот, очень приятны, – говорила Лиза, пока госпожа Девриеен с аппетитом грызла орешки. – Нокаут что надо. Удар был таким молниеносным, что тому не удалось даже сделать ответного движения, как он уже лежал. Я думала, его унесут с ринга, ведь он оставался лежать даже после того, как судья прекратил считать.

– Не знаю, рискнула бы я так схлопотать даже за огромные деньги, – сказала госпожа Девриеен, которая уже удосужилась съесть орешки.

Глядя на нее, я непроизвольно подумала: нет, невозможно, чтобы муж такой милой женщины был убийцей… И как бы для контраста посмотрела на Лизу. Глупая щебетунья, когда рассуждала о нокауте, имела вид мурлыкающей от удовольствия кошки.

Зал снова начал заполняться. Вскоре вернулись Йохан и Девриеен.

– Ты встретил Йоахима? – спросила госпожа Девриеен мужа.

– Да. Я заключил с ним три пари. Бои начались снова.

Я порой смотрела на ринг, стараясь не видеть, что на нем происходит, но больше поглядывала вниз, почти не поворачиваясь влево. Достаточно того, что я их видела – убийцу Янины Голень и сидящего рядом с ним высокого голландца. Я чувствовала себя как воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Думала я только об одном – чтобы матч наконец кончился. О том, что будет после его окончания, мне уже не думалось.

Я пришла в себя, только когда мы оказались на улице. Погода стояла великолепная, светило солнце, и было очень тепло. Девриеен радовался: боксеры, на которых он ставил в пари с Йоахимом, победили.

– Будем теперь ждать Йоахима? – спросила госпожа Девриеен.

– Нет, мы с ним договорились на завтра. Я голоден, ведь в это время мы всегда второй раз завтракаем.

Я посмотрела на часы. Было около двух.

– Может быть, съедим что-нибудь здесь? – Девриеен вопросительно взглянул на жену.

– Я тоже ужасно голодна, – забеспокоилась она, – но дома есть филе из ягненка, которое ты так любишь…

– В таком случае возвращаемся домой, – решительно заявил муж.

– А мы пообедаем в ресторане. Я не приготовила ни филе, ни чего-либо другого, – радостно пояснила Лиза. – Йохан уже договорился со знакомыми…

– В таком случае, – обратилась я к госпоже Девриеен, – не могли бы вы подвезти меня домой?

– Но почему вы хотите уехать? – Лиза казалась огорченной. – Пойдемте поедим с нами.

– Меня ждут дома. – Я с облегчением подумала: как хорошо, что взяла с собой ключи.

Я заплатила мужу Лизы за билет, мысленно упрекая себя в том, что транжирю деньги, заработанные тяжким трудом моего ребенка.

Девриеен усадил меня рядом с собой и всю обратную дорогу расхваливал достоинства отдельных участников матча. Я не понимала большинства профессиональных терминов, но, стараясь показать заинтересованность, поддакивала, а потом вообще перестала принуждать себя слушать.

В какой-то момент Девриеен почти затормозил и выкрикнул:

– Вы не согласны со мной, что Броок плохо работает ногами?!

Я мгновенно очнулась:

– Нет-нет!

Я тоже считаю, что его работа ногами ужасна.

– Вы так молчали, что мне показалось, будто вы другого мнения. А что вы скажете о Дерееке?

Я еле сдержалась, чтобы не крикнуть: «Ничего!»

– Перестаньте уж болтать об этом матче, – неожиданно вмешалась госпожа Девриеен. – Она так же хорошо разбирается в боксе, как и ты, у нее даже пятна были на лице от эмоций. Езжай быстрее, а то я начинаю жалеть, что мы не остались поесть в N., по крайней мере я бы уже ела…

Когда машина остановилась перед моим домом, она, прощаясь, сказала:

– Вы обязательно должны зайти ко мне на чашечку кофе, но когда не будет мужа, потому что наверняка вы с ним снова заведете разговор о боксе. – Она улыбнулась, блеснув своими тридцатью двумя зубами. – Со мной он не может вести такие разговоры – знает, что меня это совершенно не интересует. Я вам позвоню. – Она еще раз сверкнула зубами.

Дома, как я и ожидала, никого не было. Я сделала себе какие-то бутерброды, съела их и вытянулась на диване. Настроение мое испортилось надолго. Я старалась себе внушить, что это только результат пережитых в N. эмоций. Но сама знала, что это неправда. В глубине души я сразу поняла, что все испортила и именно это причина плохого настроения. Я почувствовала себя как проколотый воздушный шарик сразу после того, как Девриеен сказал, что в перерыве виделся с Йоахимом. А я в это время трусливо отсиживалась в обществе Лизы и госпожи Девриеен, согласившись на просьбу Йохана присматривать за местами. Ведь ничто не мешало мне выйти за мужчинами и тайно понаблюдать за Девриееном. В сущности, я не хотела знать наверняка, что Йоахим – это ТОТ тип с канала, потому что, если бы это оказалось правдой, значит, и мой голландец мог быть в его обществе.

Но если бы я, как страус, не спрятала голову в песок, возможно, вопрос о втором убийце с канала уже прояснился бы. Я пропустила шанс, который наверняка не повторится. В конечном счете я сейчас знала то же самое, что и раньше, то есть что один из убийц живет на нашей улице.

Охотнее всего я бы сейчас выпила чего-нибудь, но не могла же я второй раз наклюкаться. Эльжбета наверняка подумала бы, что вышла замуж за сына алкоголички и что от нее это до сих пор скрывали. Что же сделать, чтобы избавиться от мыслей об этом грязном деле, хотя бы несколько часов не думать о нем? Мне вспомнилась «лекция» Войтека о наркотиках: после них благодушное настроение, чувство блаженства… Черт с ним, с чувством блаженства, но я бы сейчас все отдала хотя бы за час просто хорошего настроения.

И тут мне неожиданно пришла в голову мысль: а не прав ли был Войтек, когда беспокоился из-за моего знакомства с высоким голландцем? Может, все это дело связано с контрабандой наркотиков? Может быть, Голень привезла их сюда по чьему-то поручению? Стержнем всей этой истории могут быть наркотики!

Я читала в нашей прессе о случаях захвата такой контрабанды на судах, возвращающихся из дальних рейсов. Польские моряки занимались контрабандой наверняка по чьему-то заданию. Товар не мог предназначаться для польских наркоманов, потому что в игре были заняты немалые суммы долларов. Мой всезнающий ребенок рассказывал о способе приготовления морфия и героина, который применяют польские наркоманы. Польша могла быть для такой контрабанды только транзитной страной. Наркотики везут в нее для того, чтобы переправить их по материку куда-то в другое место, туда, где покупатели платят долларами. Писали также о нескольких цейлонцах, пролетавших транзитом через Польшу, у которых в аэропорту Окенче таможенники обнаружили скрытые в каблуках пакетики с героином. Газеты информируют о контрабанде, которую удается раскрыть. А сколько раз это не удается?