Пожиратель Драконов. Часть 3
Шрифт:
Ветви, входящие в пределы этого куба, будто бы застывали, замедляясь до скорости едва бредущей старушки. На самом же деле двигались они с той же скоростью, просто каждый метр превратился для них во многие километры.
При этом маги продолжали жарить своими заклинаниями. И так как ветви уже не могли использовать одно из двух своих главных преимуществ — скорость, второе преимущество — бесконечное разрастание, перестало на что-то влиять.
Скорее стало только хуже, ведь хвороста для магического костра с каждой секундой становилось только больше. А с учётом того, что
Вот только сделать что-то Фаоклитеции в ответ они бы уже не смогли. И единственными, кто теперь был в силах решить эту ситуацию, были мы четверо.
Другое своё слово Кассий тоже сдержал. Почти сразу после появления куба я вдруг ощутил странное, ни на что не похожее, подпитывавшее монстра во мне, желание развернуться и броситься обратно. Будто бы я не ел месяц, а там, внутри, стояла тарелка с бабушкиными пирожками только из печки.
С какого-то момента я даже с помощью восприятия мировой ауры с трудом мог ощутить его пространственный куб под тысячами тонн древесины. Но это чувство никуда не делось и не уменьшилось даже с удалением от источника.
Не знаю, что это было и как Кассий это сделал. Вероятно дело было в одном из многочисленных колец, унизывающих его пальцы, при ближайшем рассмотрении оказавшихся артефактами.
Но, раз уж меня так колбасило, то Фаоклитеция, не только являвшаяся чистокровный Майигу, но и потерявшая любой намёк на сознание и действовавшая будто на одних инстинктах, должна была искуситься наверняка.
Так и произошло. Хотя нас ветви преследовать не перестали, их количество было раз в десять меньше, чем тех, что атаковали куб.
Этого было более чем достаточно, чтобы, использовав пару фигур высшего пилотажа и заложив несколько виражей, через семь секунд я оказался в полукилометре от пьедестала, на котором стояло тело богини природы.
И только тогда инстинкты Фаоклитеции, похоже, забили тревогу. Раньше нас атаковали ветки-щупальца, порождаемые лишь одной из десяти её основных ветвей. Да и то не все.
Теперь на устранение приближающейся угрозы переключились ещё три основных ветви. И с учётом того, что, чем ближе к источнику, тем сильнее энергия, обрушившийся на окружающий нас кокон из молний и пламени поток даже сравнить было нельзя с тем, что изначально напал на весь отряд.
Вот когда Сальвии, до сих пор ни разу не пустившей в ход свой топор, пришлось поработать. Несмотря на то, что защитную магию поддерживали мы втроём и несмотря на то, что я замедлился почти со скорости звука до где-то ста пятидесяти километров в час, уже через несколько секунд магесса, вынужденная метаться туда-сюда по пламенному кокону, была вся покрыта испариной.
Ветви уже не просто били по нам со стороны Фаоклитеции. Они окружали нас, покрыв пламенный кокон ещё одним, древесным. И с каждым мгновением он становился всё плотнее и плотнее, настолько, что в конце концов начал походить на сплошной кусок дерева, а не на скопище тоненьких веточек.
И этот кокон давил на защиту из огня
Мне для поддержания жизнедеятельности дышать по сути было не надо. И магическое пламя также не нуждалось в источнике кислорода для горения. Но при этом оставалось, что оно сжигало воздух внутри кокона.
Так что не было ничего удивительного в том, что довольно быстро вслед за Сальвией и оба мужчины начали демонстрировать признаки асфиксии.
Я чувствовал, что все трое параллельно использовали магию воздуха, чтобы наколдовать ещё немного драгоценного кислорода. Но он слишком быстро сгорал в настолько жутком пламени, уже достигшем температуры выше жара поверхности Солнца.
Если мы не успеем добраться до тела Фоаклитеции раньше, чем они потеряют сознание и я останусь один, шансов продержаться в одиночку против богини природы, пусть и уже давным-давно мёртвой, у меня было немного.
Во-первых, хотя их ранги опустились до сорок первых, по сравнению с сорок первыми рангами великих судей снаружи они были как профессиональными боксёры перед детьми. Ведь разница между рангами заключалась не только в количестве маны.
Так что, хотя я и был сильнее их, и скорее всего даже сильнее всех троих вместе взятых, поддержку они мне оказывали по-настоящему весомую.
А во-вторых, даже если забыть о фактических уровнях силы, они закрывали бреши, которые я неизбежно оставлял. Позволяли сосредоточиться на основной задаче и не думать о десятке вещей сразу, что было едва ли не полезнее чистой убойной мощи.
Потому позволить им отключиться и тем паче сдохнуть было никак нельзя.
Чертыхнувшись, я начал вливать мировую ауру в Дар жизни. Хотя я и не думал, что придётся так рано использовать новую силу, открывшуюся мне после того, как все мои родные Дары достигли первого класса, иного выхода, похоже, не было.
Как и говорил Данброк, сложно было объяснить, что такое Сущность, не овладев ей самостоятельно. И мне до этого уровня пока что было далеко.
Но штука была в том, что первый класс Дара можно было в каком-то смысле назвать квази-Сущностью. По крайней мере сила, которая должна была открываться только по достижении полноценной стадии Сущности, стала мне частично доступна и сейчас.
И сила эта заключалась в создании своего маленького мира.
Дар был силой, полученной от мира. И хотя позволял творить настоящие чудеса, идущие вразрез с законами физики и логики, продолжал подчиняться правилам мира.
Закон, наоборот, был силой, доминирующей над миром. После воплощения Руйгу он становился основой, вокруг которой заново выстраивалась реальность.
Сущность была чем-то промежуточным. С её помощью можно было как бы отобрать у мира часть территории, временно установив на ней свои правила.
Так как полноценного воплощения ещё не произошло, мир тут же начинал сопротивляться, желая вернуть себе своё. Но силы Майигу, обрётшего свою Сущность, было вполне достаточно, чтобы подавлять это сопротивление, в своём личном мире обретая огромную мощь.