Пожиратель Драконов. Часть 3
Шрифт:
Но какая разница? Умереть, сражаясь, лучше, чем жить, склонив голову.
Закончить атаку я не успел. Всё вокруг: тронный зал, колонны, Луарий, то, что осталось от Кассия, Мо, в которой сидел ублюдочный Руйгу — всё растворилось в абсолютной белизне.
«Вот и смерть», — подумалось мне в первую секунду. Но затем я вдруг понял, что, раз могу думать и рассуждать, значит пока не умер.
А через мгновение в ушах раздался знакомый спокойный, уверенный и мощный голос.
— Мой гость и мой друг. Ты отлично поработал. Не против теперь уступить место мне?
Глава 67
Не
Да и самого Данброка я не видел. Вокруг продолжала плавать чистейшая белизна и лишь голос Руйгу звучал в ушах.
Однако не узнать этот голос было решительно невозможно.
— Уступить место?– я понял, что он имел в виду, почти сразу. — Хотите занять моё тело также, как этот иномировой Руйгу занял тело Мо?
— Да. Ты идеально для этого подходишь. Дракон, как и я, пусть и не по рождению, и твоё тело уже достигло уровня Пустой Жизни, когда ему перестают быть нужны еда, вода и дыхание.
— У физических тел тоже есть своя градация? — удивлённо спросил я, но тут же одёрнул себя. Сейчас было не время для удовлетворения праздного любопытства. — Нет, не то. Где вы вообще? Почему не вмешивались до сих пор? Почему позволили Луарию зайти так далеко?
— Меня сдерживали и продолжают сдерживать прямо сейчас. Помимо тех, кому служили те трое, что ты убил, на мой мир положили глаз ещё пятеро Руйгу пониже силой. Все из фракции Катриона. И все они собрались, чтобы не дать мне как-то исправить ситуацию. Они и сейчас окружили меня, потому наше общение проходит в таком… «облегчённом » режиме.
— Вы сражаетесь прямо сейчас?
— Не сражаюсь. Начни они полноценный бой, это стало бы нарушением мирного соглашения между мной и Катрионом. Можешь считать, что мы находимся в процессе крайне напряжённых дебатов. И мои противники делают всё, чтобы не позволить мне отвлечься. Так что, хотя это мой мир, сейчас я не могу никак повлиять на него своими силами напрямую. Однако, как и Амала, я могу использовать тело-проводник, чтобы спроецировать себя и свою сущность.
— И этим проводником стану я.
— Ты — единственный, кто сможет выдержать.
— Тогда и думать нечего. Я согласен. Только не убейте Мо в процессе.
— Я вижу, насколько ценен для тебя этот человек и постараюсь сделать так, чтобы Амала оставила её тело по-хорошему. Но, к сожалению, я не могу ничего обещать. Хотя тело девушки было специально подготовлено для вселения в него Руйгу, по сути она остаётся человеком, несравнимо более слабым, чем ты. Даже если у меня получится сделать всё идеально, девушка может необратимо пострадать уже от самого факта присутствия в ней настолько могущественной сущности.
— Понятно, — мои клыки скрипнули так, что из пасти брызнули искры. — Ладно, я в любом случае не в праве просить о большем.
— Не переживай об этом слишком долго. Ты сильнее,
— Надеюсь, — вздохнул я. — Всё, не будем больше затягивать. Делайте что нужно.
— Хорошо. И хочу тебя предупредить. Так как у нас нет времени на подготовку, мне придётся вселиться в тебя, пока ты полностью в сознании. И, уж извини, но это будет невероятно больно. Приготовься.
— Мне не привыкать.
— Не знаю, рад я это слышать или нет, — в голосе Данброка послышался тяжёлый вздох. — Всё. Я начинаю. Постарайся не сопротивляться.
Белое пространство мигнуло и погасло. Вместо него воцарилась кромешная тьма. Однако и она задержалась ненадолго.
В её глубине вспыхнула крошечная искорка нежно-бирюзового, как проглядывающее сквозь облака небо, сияния. И хотя на вид она казалась хрупкой и беззащитной, от одной этой искорки тьму залила тираническая доминирующая аура, от которой у меня, пребывавшего в форме бестелесной проекции разума, будто бы спёрло дыхание.
А когда через мгновение эта искорка начала стремительно увеличиваться, а её энергия стала расти по экспоненте, простой дискомфорт быстро обернулся адской болью.
Ощущалось это так, будто я падал на солнце. Аура, несравнимая с той, которой обладал я сам, вливалась в меня, заставляя каждую клеточку взрываться, восстанавливаться и снова лопаться сотни раз в секунду.
И, в отличие от милосердного солнца, спалившего бы нервы и испарившего плоть за мгновение и раз и навсегда, энергия Данброка даже не давала мне возможности потерять сознание.
Я продолжал ощущать эту боль, с каждой секундой всё отчётливее, с каждым мгновением всё ярче. В какой-то момент кроме неё не осталось ничего. Я забыл о прошлом и настоящем, о том, для чего терплю эту муку, забыл о Данброке, об убитом Кассии, о Мо и даже о себе самом.
Всё, что у меня осталось — это боль. Боль стала моей реальностью, будто бы начиная с рождения я так и купался в этом нежно-бирюзовом сиянии, плавясь в его смертельно жестоких лучах.
А потом в одно мгновение всё это исчезло. Я вновь увидел тронный зал, колонны, склонившегося Луария, парящую над разрушенным пьедесталом Мо с полыхавшими фиолетовым глазами. Ощутил вес своего тела, тяжесть адской брони на плечах и крыльях, склизкое касание остатков Кассия на когтях.
Я вспомнил всё, что стёрла боль, вспомнил, для чего проходил через этот ад. И даже попытался продолжить ту атаку, которую начал, казалось, вечность назад.
Вот только ничего не вышло. Я не контролировал ни свою энергию, ни своё тело. Всё, что я мог — это лишь наблюдать за происходящим, капитаном на корабле сейчас был кое-кто другой.
Я сам на это согласился, так что жаловаться не было смысла. Я и не собирался, разумеется.
Это было то, что я сделал ради победы, ради мести за Кассия, ради спасения Мо. Агония и потеря контроля над телом, ощущавшаяся как что-то абсолютно отвратительное — малая плата за подобное.