Пожиратель Душ
Шрифт:
– Какой-то запрет? – спросил Ник, пытаясь уловить ускользающую парадоксальную логику Пластилиновой страны.
– Да нет, просто я так считаю.
В конце концов они оказались на этом берегу, возле западной кромки Иллихейского материка. Рокот прибоя, дремотный и в то же время тревожный, окутывал плотным звуковым коконом видимое пространство. Ветер бросал в лицо мельчайшие брызги – если закрыть глаза, они похожи на алмазные вспышки на коже. Острый запах моря кружил голову.
– Нравится? – спросил Дэлги.
– Да.
– Мне тоже, хотя когда-то море было моим кошмаром.
– Почему? –
Спутанные после драки на складе волосы Дэлги походили на жесткие темные водоросли, выброшенные прибоем, на скуле подсыхала ссадина, однако выражение лица было задумчиво-умиротворенным.
– С морем связаны неприятности, в которые я вляпался однажды по собственной дурости. Если в общих чертах, мне дали по башке, скрутили и продали в рабство на корабль. Ох, и натерпелся я там… И все равно не сдавался, цеплялся за жизнь, хотя легче было умереть. В результате мне удалось сбежать, я вплавь добрался до берега и вернулся домой – больной, израненный, почти невменяемый. Дополз ведь, не издох! Сам себе удивляюсь… Знаешь, я после этого мог бы возненавидеть море, но ничего такого не произошло. Зато со своими бывшими хозяевами я посчитался… Примерно половину выловил, и как они умирали – не буду рассказывать, чтобы понапрасну не трепать тебе нервы. Остальным несказанно повезло: они умерли своей смертью.
– Пираты какие-нибудь? – теперь уже с некоторой опаской глядя на серебрящееся под бессолнечным небосводом Западное море, поинтересовался Ник.
– Приличный народ, уважаемые торговцы и моряки. Не бери в голову, это было очень давно.
– Куда мы теперь?
– Туда, – Дэлги мотнул головой в сторону построек. – Я вроде еще не сказал, там живут мои арендаторы. Ну, те самые, у которых предприятия на моей земле. Милейшие люди, я могу о чем угодно их попросить – никогда не откажут. Если мы с утра пораньше без предупреждения завалимся к ним в гости, они только обрадуются.
К последнему утверждению Ник отнесся скептически.
– Может, вы пойдете туда без меня, а я поеду в Макишту? Отсюда, наверное, автобусы ходят.
Денег у него нет, но там, возможно, согласятся, чтобы он отработал проезд.
– Ник, еще дней десять-двенадцать, ладно? Так и скажешь сестре Миури, что это я тебя задержал. И курс обучения надо завершить, ты еще выпускной экзамен не сдал.
– Какой экзамен?
– Узнаешь, – подмигнув ему, Дэлги распахнул дверцу машины.
Дорога мимо гладких, словно огромная галька, валунов поднималась к городку на склоне. Пряничные домики не выше трех этажей, много зелени – настоящий курорт. Словно в подтверждение, стали попадаться огороженные решетками пляжи с ярко раскрашенными кабинками для переодевания и купальщиками на деревянных лежаках. Последних было немного – день ветреный, солнце прячется за облаками. В Иллихее все купались нагишом, и Ник украдкой высматривал девушек, делая вид, что глядит вдаль поверх берега. Заметив снисходительную усмешку Дэлги, он еще больше смутился.
– Не обижайся. Вы, ребята из сопредельного мира, почти все со странностями – или такие пошляки, что руки чешутся по физиономии надавать, или застенчивые барышни вроде тебя. Хочется, так смотри, чего здесь худого?
Заворачивать в городок Дэлги не стал. Машина выехала
– Куда мы едем?
– Я же сказал, в гости к моим арендаторам.
– Тогда где они живут?
– Вон там, видишь?
Впереди заслонял полнеба белый дворец с балкончиками и башнями.
– В этом дворце?!
– Ага.
Он затормозил возле небольшой дверцы в глухой стене. С другой стороны был травяной склон, скопление розовых и серых черепичных крыш. Вниз к этим крышам уводила узкая каменная лесенка с выкрашенными в бирюзовый цвет перилами.
Дэлги постучал, громко и требовательно. Ник подозревал, что их отсюда вышвырнут. С этой самой лестницы спустят.
Посередине дверцы открылось окошко. Молодое конопатое лицо – заспанное, настороженное, недовольное.
– Чего стучите?
– Доложи госпоже Орсенг, что приехал Дэлги.
– Госпожа не изволят так рано вставать. Езжайте к воротам и сообщите о себе как положено.
Парень попытался захлопнуть окованное железом окошко, но Дэлги ему не позволил.
– Недавно здесь служишь? Если бегом не доложишь, схлопочешь и от господ, и от меня.
Страж дверцы наморщил лоб, как будто засомневался, и наконец сказал:
– Подождите. Я схожу, узнаю.
На этот раз окошко закрылось.
– Давайте лучше в город, в гостиницу, – испуганно предложил Ник.
Можно подумать, в этих сказочных чертогах кому-то нужны двое бродяг, прикатившие на запыленном автомобиле!
Дэлги ухмылялся, как будто все происходящее его очень веселило.
Через некоторое время дверца распахнулась. Теперь выглянул пожилой слуга, солидный, но встрепанный, в пижаме, словно его подняли с постели.
– Приношу извинения, господин, заходите, – он посторонился, грузно кланяясь. – Вас ждут не дождутся!
– Привет, Бакорчи, – поздоровался с ним Дэлги, переступая через высокий каменный порожек.
Внутри прохладно и тихо. Стены пастельной окраски, двери из рифленого стекла, потолки расписаны цветами, листьями, водорослями.
В полукруглом атриуме с белой кожаной мебелью и паркетом, покрытым желтым лаком, Бакорчи остановился.
– Извольте подождать здесь, господа. Сиятельная госпожа Орсенг цан Аванебих скоро будут.
Цан Аванебих?.. Ник замер, ошеломленный.
– Эй, что с тобой? – Дэлги встряхнул его за плечо.
– Мне надо смываться! – объяснил он сбивчивым шепотом. – Это Аванебихи задержали меня в Улонбре! Я же вам рассказывал. Сняли с поезда по приказу какого-то влиятельного типа, и если здешняя госпожа с ними заодно…
– Да не волнуйся так, – отозвался Дэлги безмятежно. – Этот тип, от которого ты бегал, тебя, считай, уже поймал.
Что?.. Значит, его предали, и этот белый дворец – западня? Вернее, заиньку предали, но в данном случае никакой разницы, потому что за сохранность кулона и его содержимого отвечает Ник.
– Все равно я собаку не отдам! – Он на всякий случай нащупал под тканью рубашки продолговатый кристалл и прикрыл ладонью.
– Ага, всем на свете позарез нужна твоя собака! – Дэлги еще больше развеселился. – А тебе, часом, не приходило в голову, что ты, сам по себе, тоже можешь кого-то интересовать, а до псины этой несчастной никому дела нет?