Пожиратель Душ
Шрифт:
– Не могу. У меня что-то с ногой.
– Красота! – ехидно протянул Дэлги, взглянув на его распухшую, посиневшую щиколотку. Потом, повернувшись, крикнул: – Эй, кто там потрезвее, двое, спускайтесь сюда!
Тварь негодующе забулькала – вероятно, почувствовала себя ограбленной.
– Нечего права качать, – посоветовал Дэлги миролюбивым тоном. – Не обессудь, не твое.
Не удостаивая больше вниманием расстроенное чудище, он под прикрытием кустарника быстро и ловко соорудил шину, использовав для этого срезанные ветки и рукав изорванной рубашки Ника.
Через
– Нажрались, как охотники после удачной охоты, – шепнул Дэлги. – Надеюсь, они тебя не уронят.
Еще больше понизил голос и ласково добавил:
– Если б ты уже не получил сполна, как бы я тебе врезал…
Двое парней завороженно уставились на золотую россыпь в грязи.
– Не подходить и не трогать, – осадил их Дэлги. – Это приманка. Кто сунется – тварь его сразу сцапает.
– А может, не дотянется? – вздохнул приземистый парень с торчащими желтыми вихрами.
– Еще как дотянется. Видишь, кости белеют? Тоже кто-то рассуждал, как ты. Берите мальчишку – и пошли наверх. Я прикрываю.
Ника подняли. Он заранее сжал зубы, чтоб не застонать. Уже рассвело, и теперь он тоже заметил то, на что показывал Дэлги: возле кромки воды из грязи торчали изогнутые ребра – чья-то грудная клетка, а вон тот округлый белый камень – не камень вовсе, а череп.
– Слышь, это, наверно, Меффекопси, – проворчал один из тех, кто тащил Ника вверх по склону. – Который пропал в позапрошлом году.
– У Меффекопси такого браслета не было, – отозвался парень с желтыми вихрами. Он то и дело оглядывался. – Сколько будет стоить, ежели из настоящего золота?..
Ника они под конец все-таки уронили. Дэлги обозвал их «пьяными мордами» и дальше понес его сам. Там, где узенькая дорожка из осколков перекрещивалась с грунтовой дорогой, ждала машина. Обратный путь в деревню показался Нику сложным, как уравнение с интегралами, многоэтапным и слишком длинным. Вдобавок хор нетрезвых голосов, да еще боль обвивала его тело темно-красными лентами. Похоже, у него поднялась температура.
Он полностью пришел в себя, после того как Дэлги вколол ему какое-то лекарство, обработал ссадины и кровоподтеки мивчалгой и что-то сделал с травмированной лодыжкой.
Комната с окном на огород, белые, как бумага, стены, потолок разрисован по-деревенски аляповатыми гроздьями оранжевых ягод.
Ник лежал на кровати, обнаженный. В углу живописная кучка грязного окровавленного тряпья: наверное, специально, чтобы он увидел, во что превратилась его одежда, после того как он проехался по склону оврага. На спинке стула висит куртка, оставленная для отвода глаз и потому уцелевшая. На столе разложены медикаменты.
Дэлги все еще возился с его щиколоткой, но боли он не чувствовал – вероятно, действовала анестезия.
– У меня перелом или вывих? – спросил Ник, набравшись смелости.
– Все удовольствия сразу, – буркнул Дэлги. И, выдержав паузу, добавил: – Перелома нет. Был вывих, который я уже вправил, гематома и растяжение связок. Не бойся, пройдет без остатка, здесь тебе
Он вытер руки бумажной салфеткой, шагнул к изголовью. Не зная, чего ждать – вдруг влепит затрещину, – Ник попытался сесть, и все тело отозвалось болью.
– Не вздрагивай, бить не буду. Если ты хотел заморочить мне голову инсценировкой самоубийства, зачем вот это оставил? – Дэлги сдернул со стула куртку и встряхнул за ворот, словно нашкодившее домашнее животное.
– На ней же старая кровь… – чуть слышно пробормотал Ник.
– Даже по старой крови можно определить, жив человек или нет. Учти на будущее. Я имею в виду, не для того чтоб со мной дурака валять, а просто чтобы знал.
Дэлги подошел ближе, склонился над ним.
– На куртке не только твоя кровь. Чья-то еще. Меня интересует, что это был за человек, как его зовут, где ты его встретил?
– Не может такого быть… Я никого не убивал.
– Я же не говорю, что ты кого-то убил! Каким-то образом на твою куртку попала чужая кровь, только и всего. При ворожбе, когда я выяснял, жив ты или свернул шею, оно сразу обнаружилось. Этот человек меня очень интересует, и ты мне скажешь, кто это был. Давай, вспоминай.
– Не знаю. Я купил ее в магазине в Улонбре, она была новая. Потом я сел в трамвай, поехал в Эвду. Если случайно где-то испачкался кровью, это было уже после. Может, пока я был без сознания…
– Пятно чужой крови небольшое, вот здесь, – Дэлги показал на бронзовый ромбик с рельефным узором, приклепанный к отвороту. – У этой штучки острый угол.
– Ксават цан Ревернух, когда мы подрались, хватал меня за куртку, – Ник обрадовался, что может выдать вразумительный ответ и отделаться от этого допроса. – Поранился он или нет, я не заметил. Потом у меня провал, а в Убивальне до этой куртки никто не дотрагивался, кроме вас.
– Значит, высокородный Ксават цан Ревернух! Вот так номер… То-то мне показалось, что в нем есть что-то знакомое! – Дэлги рассмеялся, и его негромкий смех прозвучал до того пугающе, что по спине у Ника поползли мурашки. – Ловко спрятался… Ничего, теперь я до него доберусь. Или даже не доберусь, а устрою ловушку, в которую он сам заберется, так будет веселее.
– У вас с ним какой-то конфликт? – робко спросил Ник.
– Можно сказать, конфликт, можно сказать, игра. Теперь у меня наконец-то появился шанс выиграть и получить лакомство в награду, – Дэлги заговорщически подмигнул и перешел на более серьезный тон. – Вот что, об этом разговоре забудь. У тебя вроде нет причин хорошо относиться к Ревернуху, так что твое дело – сторона.
Медикаменты он убрал в кожаную сумку. Еще раз окинул Ника критическим взглядом.
– Новые шмотки тебе привезут из Мулша, я дал денег и список, что купить. Мулш – это здешний городок. Не люблю его, там на каждом перекрестке навозные кучи, не город, а скотный двор. Девчонка вернется оттуда с покупками только завтра. Оно и к лучшему, голый ты никуда не денешься.