Пожиратель Душ
Шрифт:
– Возможно, вы видели игрушечные очки?
– Мне запомнилось, что стекла были именно такие, как вы описали. Если бы мне удалось вспомнить, где это было…
Некрасивое бледное лицо Келхара свело гримасой – на сей раз не презрительной, а напряженно-задумчивой.
«Погоди, я тебе еще припомню, как ты, срань собачья, по мордасам меня сегодня отлупцевал!» – мысленно пригрозил Ксават.
Дела обстояли неважно. Охота не заладилась, Элиза дерзила и огрызалась, где-то в отдалении высочайший советник Варсеорт цан Аванебих вынашивал планы мести за стычку в театре, да еще этот пошляк Шеорт
Нику было тепло и уютно. Он лежал на мягком, укрытый, и под головой как будто подушка. Что вокруг – не видно, потому что на лице мокрая тряпка, но сквозь щелки проникает неяркий свет.
Он помнил, как на него напали в катакомбах, связали, запихнули в мешок – дальше воспоминания обрывались. Главное, что сейчас кляпа нет, руки свободны. Все каким-то образом уладилось само собой.
Вокруг было тихо, только что-то негромко звякало – мирный звук, как будто размешивают варево в кастрюле. Пахло травами и мясным бульоном, от этого аромата у него свело желудок. В последний раз он ел… Давно. Перекусил в кафе тем вечером, когда приехал в Эвду, да еще в трапезной Убивальни сжевал, почти не чувствуя вкуса, половинку плотной, как лаваш, лепешки и выпил полкружки темного пива (когда ему объяснили, что его ждет, аппетит отшибло). После этого прошло не меньше суток. Теперь он находился вроде бы в безопасности, и его начал мучить голод.
Приподняв с лица тряпку, Ник осмотрелся.
Просторная комната… или нет, пещера с неровными каменными сводами, в дальнем углу устроен очаг, над огнем подвешен котелок. На полу лежат вещи – посуда, оружие, несколько свертков, веник. К стенам прикреплены три пары канделябров, в каждом по восемь свечей.
Возле очага сидел человек. Широкоплечий. Видно, что высокий. Волосы длинные и прямые, как у индейца. Он помешивал то, что кипело в котелке, но, услышав позади шорох, оглянулся.
Дэлги. Тот чокнутый гладиатор, который избил его в первый вечер.
Ник рывком сел. Влажная тряпка шлепнулась на тюфяк. От резкого движения голова закружилась, и заполненная дрожащим золотистым полумраком пещера поплыла, словно пол вращался.
– Компресс-то зачем сбросил? Думаешь, такое большое удовольствие созерцать расквашенную рожу?
– Что вам нужно? – Ник не мог отвести глаз от разложенных у стены поблескивающих клинков. – Зачем вы меня сюда притащили?
– Чтобы на арене с тобой не встретиться.
Он ожидал какого угодно ответа, но не такого.
– Вы меня, что ли, боитесь?..
Гладиатор секунду смотрел на него, потом расхохотался. Ник ничего не понимал.
– Ага, так боюсь, что все поджилки трясутся! – сквозь смех процедил Дэлги. – Тебя все равно поймали бы рано или поздно, а кто против кого выходит, решает жеребьевка. Если бы мне достался ты, я бы тебя убил до истечения первой минуты. И что, по-твоему, дальше? Мутильщикам без разницы, они свой навар по-любому получат, зато я бы заработал дюжину тухлых яиц. Не люблю тухлятину. Публика-то сюда разная приезжает, есть разборчивые, с принципами. Одно дело победить Ярта Шайчи, и совсем другое – тебя. Если начнутся разговоры, что я зарезал мальчишку-иммигранта,
– Я знаю, с какой стороны берутся за меч, – возразил Ник, слегка задетый.
– Приятно удивлен, – буркнул Дэлги и снова отвернулся к своему вареву.
Ник оглядывал пещеру. Пол застлан циновками, ветхими, но не настолько грязными, как в Убивальне. Справа висит на стене большая серая штора, слева – еще одна такая же. Наверное, за ними проемы.
– Давай-ка ложись, и компресс на лицо положи, пока он не высох, – велел Дэлги, колдуя над котелком. – Чтобы хорошее лекарство зазря не переводить… Я не скряга, но в Ганжебде не все можно достать, а мои запасы невелики. Ты уже меньше похож на перезревшую побитую грушу. Кто тебя так знатно отделал?
– Один высокородный, – подчинившись, ответил Ник, компресс приглушал его голос. – Мы из-за девушки подрались.
– Ты за это время так и не научился драться?
– За какое – за это?..
Фраза Дэлги сбила его с толку.
– За то время, что ты в Иллихее. Ты ведь не вчера сюда попал?
– Два с половиной года.
– А на кой выпил ту дрянь?
– Какую дрянь?
– Которой тебя угостили перед тем, как сплавить в Ганжебду.
– А… В аптеке мне сказали, что это укрепляющая микстура.
– Нельзя же верить всему, что тебе говорят, – наставительным тоном заметил Дэлги. – Видишь, как ты влип? Теперь будешь сидеть тут до полнолуния, и есть тебе придется мою стряпню. Хотя немного потерял, в трапезной Убивальни жратва дрянная.
При упоминании о жратве голодный желудок беззвучно взвыл. Несмотря на это, другая реплика гладиатора заинтересовала Ника больше.
– Почему до полнолуния?
– Потому что раньше тебе отсюда никак не выйти.
– Мне вообще отсюда не выйти, – возразил Ник упавшим голосом. – У меня хвыщер.
Он об этом почти забыл.
– Ну и что? – хмыкнул Дэлги.
– От него же не избавиться. Только на арене или если руку отрубить.
– Кто тебе сказал такую ерунду?
Ника бросило в жар. Неужели он может выбраться на свободу?.. Он опять приподнялся на тюфяке, но сразу почувствовал мягкий нажим на грудную клетку.
– Лежи, кому сказали. – Дэлги, из-за компресса невидимый, уселся рядом.
– Здесь так считают все, кто говорил мне о хвыщерах, – отчаянно желая, чтобы его разубедили, объяснил Ник. – И мутильщик, который рассказал мне все про Убивальню, и еще одна девушка… ну, здешняя проститутка…
– Мутильщик – заинтересованное лицо, а здешняя проститутка – это да, это, конечно, крупный авторитет в таких вопросах! Избавиться от хвыщера проще простого, но сделать это можно только в ночь полнолуния. Достаточно небольшого надреза в середине правой ладони, тогда увидишь его головку – она черная, блестящая, величиной с горошину. Ее надо сразу подцепить щипцами, пока хвыщер не успел спрятаться, и выдернуть, как молочный зуб. Никакого членовредительства, разве что шрамик на ладони останется. Красоты не испортит. Естественно, мутильщикам не нужно, чтобы все об этом узнали – это же их бизнес, как говорят в вашем мире. Фокус с хвыщерами добавляет играм остроты и драматизма.