Пожиратель
Шрифт:
Он был хорошим там, где несложно быть хорошим.
Хотя недавно, в парке, он проявил смелость. «Да, но когда один — не считается», — подумал Франческо. Вдруг он услышал шорох и всплеск воды. Резко обернувшись, он увидел, как уплывала мохнатая темная спина, на конце спины виднелся длинный густой и гладкий хвост. Он не трус. Лука на его месте заорал бы.
В этот момент у него появилось ощущение, что он весь пропитан водой. Неприятное ощущение колкости. Почти как свежая рана на его соленой коже. «Вкусная сырая рыба, готовая к тому, чтобы ее попробовали», — подумал он.
Он решил подняться до того, как влага доберется
Он решил еще подышать воздухом, поймать эту ощутимую пустоту, которую он уловил чуть раньше. Он почувствовал солоноватый запах, пощипывающий в носу, — с камней неуловимо тянуло мочой. Ощутил запах гнили. Магия немного дала трещину. Он попробовал принюхаться посильнее, вдохнув так, что обожгло ноздри, потом успокоился. Только запах порта. И порт разил всеми человеческими ароматами, смешанными с солью. Порт был замком, вода — королевой, заполнявшей в нем каждый зазор, бившейся в его мрачных подземных коридорах, клокотавшей и плескавшейся в тишине, среди кортежа из мышей, блестящих серых крабов и одиночества. Потом что-то добавилось, проникло в замок. Что-то глухое. Что-то чужое.
Тук. Тук. Тук. Плюх.
Франческо обернулся и вскрикнул.
Лука вынужден был остановиться: соприкосновение его ног и песка стало невыносимым. Он шел по улице, что вела от порта все прямо и терялась в темноте, сел на скамейку перед входом на пляж номер двенадцать и в свете фонаря быстро снял кеды.
Чтобы добраться до дому, ему оставалось только пересечь дорогу и пройти вперед по улице, которая выглядывала на набережную, — минут семь, не больше. Но спешка спешкой, а… Он снял носки и помассировал свои окоченелые пальцы. Держа обеими руками правую ступню, он рассматривал ее не меньше минуты: уже появились такие мелкие морщинки на кончиках пальцев. Они всегда появляются, если слишком долго находишься в ванне, или в бассейне, или в море — в общем, когда долго не вылезаешь из воды. Лука долго растирал пальцы. Бесполезно. Похлопал кеды о скамейку и успокоился. Пойдет босым, так ноги хоть и станут черными, но по крайней мере песок не рассыплется по квартире. Кеды он спрячет в гараже и, как с ними
— Пс-с!
Лука резко обернулся, но никого не увидел, услышал только, как что-то шевелится за бордюром, отделявшим тротуар от пляжа. Прежде чем он развернулся и возобновил путь, голос позвал его еще раз:
— Эй, пс-с! Молодой человек!
— Кто там?
— Иди сюда на минутку, пожалуйста.
Голос был приглушенный, старческий и шамкающий, кажется мужской, но Лука не был уверен.
— Сам подойди, — ответил Лука недоверчиво.
— Ну же, парень, помоги мне, я пропустил несколько стаканчиков лишнего и не могу подняться.
Как назло! Из всех людей, которые никак не могут встретиться в это время, Луке встретился самый невероятный — перебравший старикан.
«Может, он приличный, — сказал он себе. — Может, денег даст».
— Давай, мальчик, помоги бедному старику.
— Ну ладно, но вначале покажись, выйди из кустов.
Лука слышал много необычных историй на эту тему, лучше всегда перестраховаться, это точно.
— Понятно, хочешь, чтобы я пыжился. Какой же ты жестокий, парень. Ладно, попробую.
Старик пробормотал что-то, задвигался за кустами и медленно, очень медленно поднялся. Потом снова упал прямо на кусты, сломав тонкие темно-зеленые ветки. Лука поднял глаза к небу и фыркнул. «Пьяный, чокнутый старик». Положил кеды на скамейку, подошел к нему, подхватил за подмышки и вытащил на тротуар. Если бы не изгваздался раньше, сейчас бы еще хуже измазался. Он помог старику подняться, но тот стонал при каждом шаге. У него была трость. Лука только сейчас ее заметил; старик поставил ее, с силой упершись в тротуар.
— Где вы живете?
— Там, внизу, — сказал старик, указывая в сторону моря концом трости. — И тут же закачался. — И наверху, — указал он в небо. — Ого! Да мы потерялись!
— Послушайте, я должен идти.
— Доведи меня только до конца набережной.
— Да у нее нет конца!
— Тогда доведи куда хочешь.
— Слушайте, я оставлю вас в баре. Перейдем улицу, и в первом же баре я вас оставлю. Ладно?
— Ладно, дорогой.
В попытках опереться старик почти лег на плечо Луки. Они пошли по тротуару вдвоем. Лука забыл кеды на скамейке, и единственным шумом, раздававшимся в ночи, было мягкое шуршание великолепных мокасин старика и характерное «тук-тук-тук» его трости.
— Не кричи, дорогой. Я несчастный пес, такой же одинокий, как и ты.
— Извините, я не хотел… просто… считал, что здесь никого нет.
«Поздравляю, — подумал он, — Крысу не испугался, а увидев старика, заорал. Чертов старик с тростью. С тростью… Как, черт подери, сюда забрался старик с тростью?!»
Он захотел посмотреть в глаза старику, но тот склонился над лужей, продолжавшей растекаться под его ногами. Стыд ударил Франческо в голову, заставляя забыть об интересном вопросе, который у него возник. Потому что Франческо до смерти стеснялся этой лужи, он испугался, ведь старик мог подумать, что он описался. Со штанов продолжало капать, и запах мочи ни с чем не спутаешь. Старик не сводил с лужи взгляда. Франческо почувствовал, понял, что тот делал это нарочно, догадываясь, в каком неприятном положении оказался из-за этой лужи Франческо. Старик улыбнулся — жестоко, с намеком. Взглянул Франческо прямо в глаза: