Пожиратели мертвых (13-й воин)
Шрифт:
– А твой бог Аллах – какой он? Какова его суть?
На это я ответил:
– Аллах – единый Бог, всемогущий, всевидящий и всеведающий. Он правит всем миром.
Разумеется, эти слова я неоднократно говорил Хергеру и раньше.
Через некоторое время Хергер спросил меня:
– Скажи, неужели тебе никогда не приходилось разгневать этого Аллаха?
Я же ответил:
– Я бываю грешен перед Ним, но Он всемилостивый и всепрощающий.
Хергер уточнил:
– Он милостив, когда это соответствует его намерениям?
Я сказал, что это так, и Хергер надолго замолчал, осмысливая мой ответ. Наконец, покачав головой, он сказал следующее:
– Нет, риск чересчур велик. Нельзя полностью доверяться никому и ничему – ни женщине, ни коню, ни оружию и ничему вообще.
– Но
– Тебе виднее, – ответил мне на это Хергер. – Человеку вообще мало что известно. А меньше всего мы знаем о том, как устроено царство богов – как они живут и что делают.
Таким образом я понял, что Хергер никогда не обратится в мою веру, как и я – в его языческие верования. Мы расставались, прекрасно отдавая себе в этом отчет. Должен признаться, что мне было очень тяжело расставаться с Хергером и остальными воинами, и на сердце у меня лежала печаль. Хергер явно чувствовал то же самое. Прощаясь, мы положили руки друг другу на плечи, а затем я решительным шагом поспешил взойти на борт черной ладьи, которая понесла меня по волнам к стране Данов. Я еще долго стоял на корме, глядя на удаляющиеся берега страны Венден и на возвышающийся над прибрежным обрывом великолепный дворец Харот. Потом я отвернулся и стал смотреть вперед, в безбрежный океан. Затем случилось так...
На этом месте рукопись обрывается. В оригинале последние слова текста – «nuncfit», и совершенно ясно, что повествование Ибн Фадлана не заканчивалось на описании момента отъезда. К сожалению, мы вынуждены смириться с тем, что последняя часть рукописи безвозвратно утрачена. Этот факт представляется очевидным, и тем не менее каждый из переводчиков повествования Ибн Фадлана счел своим долгом прокомментировать столь странный и неожиданный финал столь долгого рассказа. Судя по вводному обороту, от нас остались скрытыми как минимум события, непосредственно последовавшие за отправкой автора в обратный путь, а вполне возможно, и достаточно пространное описание еще множества выпавших на его долю приключений. Тем не менее мы должны признаться себе в том, что узнать что-либо новое о событиях, сведения о которых за прошедшую тысячу лет были утрачены, нам уже никогда не удастся.
ПРИЛОЖЕНИЕ
ДЕМОНЫ ЧЕРНОГО ТУМАНА
Как совершенно справедливо указывает Уильям Хоуэллз, лишь в очень редких случаях какое-либо живое существо умирает в таком месте и в таких условиях, что его останки сохраняются в виде окаменелостей в течение веков и тысячелетий. В особенности это утверждение справедливо для мелких, хрупких сухопутных животных, к каковым относится и человек. Вследствие этого находки окаменелых останков древнего человека и его предков чрезвычайно редки и представляют собой большую ценность.
Изображенные в учебниках схемы «родового древа человека» дают школьникам ложное представление о том, что этот ключевой вопрос науки вполне ясен и решен; на самом же деле это древо пересматривается и переосмысливается каждые несколько лет. Например, его ветвью, вызывающей наибольшее количество споров и противоречивых суждений,
Этот термин берет свое название от долины реки в Германии, где впервые были обнаружены останки данного типа человека. Это произошло в 1856 году, за три года до первой публикации Дарвином своего труда «Происхождение видов». Викторианский мир не пришел в восторг от этих останков. Общественное мнение в первую очередь было шокировано примитивностью и обезьяноподобностью предполагаемого внешнего вида неандертальского человека; по сей день само слово «неандерталец» является в общем представлении синонимом всего того, что есть в человеческой натуре животного, грубого и первобытного.
Научный мир вздохнул с облегчением, когда большинство ученых сошлись на том, что неандерталец «исчез с лица земли» примерно 35 000 лет назад, и его место занял кроманьонский человек, чьи останки на радость современным ученым и общественности демонстрируют, как принято считать, куда большую развитость с точки зрения интеллекта и даже некоторую утонченность внешнего вида, в особенности по сравнению с черепно-костными останками неандертальца, свидетельствовавшими о его кровожадности, неразвитости и звероподобии. В научных кругах доминирующее место занял постулат о том, что представляющие собой более позднюю и высокую степень развития кроманьонцы в свое время истребили неандертальцев.
Объективности и полноте исследований препятствует тот факт, что в нашем распоряжении имеется очень мало находящихся в хорошем состоянии останков неандертальца – из более чем восьмидесяти известных фрагментов скелетов лишь десять-пятнадцать сохранились достаточно полно и к тому же могут быть датированы настолько достоверно, чтобы проводить серьезные исследования. Следует признать, что в настоящее время мы не можем с уверенностью судить о том, каков был ареал обитания этого предка человека и когда именно и по каким причинам он вымер. Кроме того, исследования его скелета и черепа, проведенные в соответствии с более современными методиками, поставили под сомнение существовавшее с викторианской эпохи представление о его чудовищном, получеловеческом внешнем виде.
В статье, опубликованной в 1957 году, Строе и Кейв писали: «Если воскресить неандертальца и поместить его в вагон современной нью-йоркской подземки – предварительно, конечно, отмыв, побрив и одев в современную одежду, – скорее всего, он привлечет к себе не больше внимания, чем любой из его потомков».
Другой антрополог выражает эту мысль еще более откровенно: «Посмотрев на него, вы решили бы, что этот парень суров и крут нравом, но вы вряд ли стали бы возражать, чтобы он женился на вашей сестре».
От этой точки зрения остается всего один короткий шаг до определения, употребляемого некоторыми современными антропологами: неандерталец, как анатомический вариант современного человека, не вымер, но сохранился среди нас.
Произошедшее в последнее время переосмысление немногочисленных остатков культурной деятельности неандертальцев также способствуют установлению более благосклонного отношения к этим особям. Антропологи прошлого были в высшей степени поражены красотой и совершенством наскальной живописи, соответствующей по времени периоду появлению и существованию кроманьонца; в той же мере, как и костные останки, эти рисунки, обнаруженные на стенах пещер, подкрепляют точку зрения о поистине чудесной перемене, происшедшей с человеком: то, что принято считать квинтэссенцией «дремучей неразвитости», сменилось новым, творческим восприятием мира и сопутствующим ему появлением искусства.
Тем не менее неандерталец также представляет собой забавный образец для изучения истоков культуры. Его культура, именуемая мустьерской – по названию места, где впервые были обнаружены ее следы: городка Ле Мустье во Франции, – характеризуется довольно высоким уровнем мастерства обработки каменных орудий, по крайней мере, значительно выше, чем на более ранних стадиях развития человека. Кроме того, в настоящее время учеными признается, что неандерталец пользовался также инструментами, сделанными из кости.