Пожиратели миров. 7 том
Шрифт:
Тем не менее ситуация пока что не разрешилась. Ещё предстоял достаточно тяжёлый разговор, в ходе которого я должен буду объяснить, что делаю с курги в одной деревне и парой слов здесь не обойдёшься.
Наша встреча состоялась прямо здесь же, у затухающего костра. Я не стал приводить их в деревню, чтобы не смущать ни курги, ни своих товарищей, которые бы чувствовали себя уязвимыми в окружении потенциальных врагов.
Они молча выслушали историю, которую я им поведал. Я ничего не скрывал, рассказывая всё как есть, и
К тому же никто не снял шлема. Это было признаком недоверия. И я не мог сказать, переговаривались ли они между собой или нет. А когда закончил, услышал лишь:
— Понятно.
Голос Зигфрида, пропущенный через динамики и искажённый настолько, что понять его чувства было невозможно.
И всё, повисло молчание, которое никто не знал, как нарушить. К тому же рядом стояла Азурлина, которая и вовсе не вмешивалась в разговор, будучи здесь для виду. Поэтому право решения взял на себя я.
— Тогда я пойду со своими братьями по оружию. Нам будет что обсудить. Но мы ещё вернёмся.
— Как скажешь, человек, твоя воля, твоё желание, — невозмутимо пожала она плечами.
— Отлично, — кивнул я и подошёл к Зигрфиду и Грогу, которые возвышались надо мной, словно глыбы из металла. — Вернёмся на корабль.
Я был уверен, что это не конец разговора. И не ошибся, когда мы поднялись на борт и взлетели над лесом.
— Значит курги? — негромко произнёс Зигфрид. Только в кабине он всё же снял шлем, пусть и не разделся полностью. — Курги и космодесантник, который, судя по всему, спит с одной из них?
— Ты хочешь мне что-то сказать, Зигфрид? — сразу спросил я.
— Ничего. А ты Грог? Хочешь что-нибудь сказать? — поинтересовался он у товарища.
— У них еда есть? — тут же последовал первый вопрос, который сбил, кажется, с толку нас обоих.
— Есть, — после короткой задержки ответил я.
— Хорошо, — кивнул он.
Грога будто и не интересовала эта ситуация. Возможно, так оно и было, потому что он решал всё просто. Дают — бери, бью — выстрели из плазмострела. Он достаточно просто воспринимал новые ситуации. Не значит, что он не думал или сразу верил. Просто был из тех, кто действует относительно того, что видит.
— Просто… это только мне кажется странным? — спросил Зигфрид словно в никуда.
— Что именно?
— Курги, с которыми сдружился космодесантник. И не кто-то, не какой-то зелёный, а из абордажной команды. Тебе не кажется, что это попахивает… ересью?
Он взглянул мне в глаза.
— Учитывая обстоятельства, они не самая большая наша проблема.
— А мне кажется, что проблема как раз-таки они, — заупрямился Зигфрид. — То курги, то космодесантник, что водит с ними дружбу, то силы хаоса…
— Если тебе есть что сказать, говори прямо, — холодно попросил я, понимая, в какую сторону он клонит.
— Прямо? Хорошо, вот прямо, Элиадирас.
— Забываться? Когда я пытаюсь вывести нас к кораблю, чтобы получить связь с Империей? Забываться? — повторил я.
— Дело не в цели, а…
— А в чём, Зерис? В том, как я это делаю?
— В том, что конкретно ты делаешься, — отчеканил он. — Курги, наши кровные враги. Меня интересует не отступник, который с ними спелся, а ты. И то, что ты будто врагов оправдывал перед нами.
— Хорошо, а твои предложения какие? Что мне делать было, когда они меня вытащили из реки раненного и без сознания? Это я не говорю о том, что одну из них я едва не прирезал, когда только увидел. Что мне надо было, убить себя? Или, едва вы появились, тут же дать приказ расстрелять тех, кто меня спас?
— Они убили много наших ребят.
— Конкретно они? Ты фонариком подсвечивал, когда они это делали?
— А я не прав? — спросил он с вызовом. — Они такие радушные, пока им что-то надо. Для них мы не более чем насекомые, которых можно использовать, а потом выбросить!
— Хорошо. Давай, прямо сейчас возвращаемся и устраиваем бойню. Выжигаем деревню из женщин и детей. Прямо всех под корень. Просто потому, что они курги.
— Они враги. В другой ситуации мы бы так и поступили.
— Но сейчас не другая ситуация, Зерис.
— Сейчас не другая ситуация, но и Элиадирас, которого я знал, тоже был иным, — ответил он негромко. — Он бы разобрался с этим вопросом в то же мгновение, едва представилась бы возможность.
Повисла недолгая тишина.
— Возможно, — немного помолчав, произнёс я. — Возможно я изменился. Заражённый ересью и ищущий чуть другой путь, отличающийся от кровопролития. Но я не забыл, что такое честь и достоинство. Как не забыли наши основатели Властители, некоторые из которых также заключали договора с курги. Обвинишь и их в ереси?
— Курги с удовольствием перерезали бы нам всем глотки, представься такая возможность. Неизвестно, как они вскружили голову тому Тагеру Региони, переманив его на свою сторону. И неизвестно, что как они могли вскружить голову тебе. Может вы оба под пси-воздействием.
— У меня иммунитет.
— С каких вдруг пор?
— С так самых пор, как я заразился ересью. И вообще, раз ничего, кроме как их всех перерезать, ты предложить не можешь, я предположу, что ты попросту ничего об этом не знаешь.
— Но знаю, что такое ересь, и как она распространяется. Как сначала ты поступаешь так, как никогда бы не поступил, поддаёшься тому, что всегда отвергал. Безобидные вещи становятся всё более явными и навязчивыми. Как меняются твои родные и знакомые, пока не погружаются в ересь с ушами, после чего спасать уже кого-либо нет ни смысла, ни возможности. Всё начинается с малого.
— И что тогда? Обвиняешь меня в ереси? Попытаешься арестовать? Ты, до этого сидящий в какой-то грязной комнатушке, пока я всеми силами собирал вас обратно и искал путь к связи с Империей, и не особо рыпающийся? Твоя история отдаёт не меньшей ересью, а?