Пожиратели миров. 7 том
Шрифт:
— Гуляй, педик!
Со смехом вся пятёрка дала газу, резко сорвавшись с места и оставляя меня сидеть на дороге, пока всё вокруг кружилось перед глазами.
Вот и вся человеческая сущность.
В этот момент, глядя им вслед, я чувствовал только ненависть. Ненависть к самому себе, что дал слабину и хотя бы на миг позволил себе поверить, что в этом мире может быть что-то иначе, чем через силу.
По лбу что-то стекало. Я коснулся пальцами брови и поднёс их глазам, чтобы рассмотреть на подушечках поблёскивающую в свете ночи кровь. Она капала на белоснежный
То, что начало зарождаться внутри меня, было попросту растоптано, и я не чувствовал теперь ничего, кроме ненависти. Если люди хотят всё понимать через силу, то что ж, я всегда могу им это устроить…
Глава 172
Я шёл по дороге ещё около получаса. Мороз и слабость делали своё дело: тело наливалось свинцом, его пробирало от каждого холодного порыва ветра, а голова гудела как после нескольких суток без сна. Изо рта то и дело вырывались облака пара. Воодушевление и какое-то чувство в душе, будто мир стал вокруг добрее, вышли вместе с кровью из разбитой брови.
Ко всему прочему пошёл снег, хотя мне казалось, что стало теплее. Хотелось лечь и заснуть, но я не мог позволить себе этого, понимая, что встать уже не смогу. Поэтому продолжал упорно идти вперёд, пытаясь высмотреть впереди хотя бы какие-то признаки жизни, однако они появились за моей спиной.
Как и в прошлый раз тихий гул двигателя. Он постепенно нарастал, ознаменую приближение автомобиля светом фар, которые далёким огнём освещали дорогу, пробиваясь между деревьев, пока тот не выехал на прямую.
Хочешь вновь попробоваться?
— Мы сядем или с ними, или без них, — хриплым голосом ответил я.
Мне нравится такой подход!
Если люди не хотят помогать, оставляя меня на верную смерть, я отвечу тем же.
Я встал посреди дороги, наблюдая за тем, как он приближается.
На этот раз это был автомобиль. Когда он подъехал достаточно близко, я смог в нём распознать пикап. Старый, местами ржавый квадратный пикап, который тарахтел как танк. Он до последнего не тормозил, будто надеясь, что я отойду в сторону, но в конце концов всё же дал по тормозам, остановившись в метрах десяти от меня, огласив округу длинным гудком.
Дверь распахнулась в тот же миг, и, выйдя одной ногой на дорогу, наружу выглянул водитель.
— Ты чё, совсем рехнулся?! Ты нахрена встал на дороге, придирок?! — проорал мужчина, который отличался достаточно большими размерами в плане и ширины плеч, и толщины, будто на этом острове жили предки с планеты Альфа-три Грога. — Я тебя чуть по капоту не размазал!
Это было странно слышать, учитывая, что он видел меня издалека и тормозить начал принципиально под самый конец.
— Я извиняюсь, — хрипло, но громко произнёс я. — Мне нужна помощь, я попал в аварию. Вы можете подбросить…
— Свалил с дороги,
— … меня до ближайшего населённого пункта? Я отплачу вам за помощь и могу поехать в кузове.
— Ты не услышал меня?! — казалось, что он сейчас бросится на меня с кулаками. — Ушёл с дороги или я собью тебя нахер!
Таких Марианетта называла необразованными агрессивным простолюдинами или просто быдлом. Не человек. Животное. Агрессивное животное. Агрессивных животных отстреливают.
Скажи, что его родители были хорошими мужиками.
— Я вижу, твои родители были хорошими мужиками, — ровно слово в слово повторил я за Тенью.
Молоток!
— Ты чё сказал?!
Мужчина выскочил из машины, широкими шагами направившись ко мне. Его товарищ, наоборот, худощавый, как трость, мужчина тоже вышел из машины, наблюдая за нами из-за двери.
Но агрессивное животное не дошло до меня.
Когда между нами оставалась половина пути, я поднял руку, и через секунду с ладони сорвался небольшой шарик красно-чёрной энергии. Тот не успел ничего сделать. Верхнюю часть головы ему попросту снесло.
Второй, увидев это, испуганно дёрнулся в кабину, выхватив оттуда ружьё, но успел лишь наставить на меня. Между пальцами возникла сосулька из чёрно-красного кристалла, которую я швырнул, указательным и средним пальцами, будто выбрасывал сигарету. Она сорвалась с пальцев, воткнувшись второму ровно в район сердца. Тот повалился навзничь.
Остался только я и тарахтящий на всю округу пикап, который разгонял темноту светом фар. В голове кружилось, и я покачнулся на ветру, но тем не менее устоял на ногах. Внутри не было ни жалости, ни раскаяния, лишь пустота и чувство удовлетворения.
Но нельзя было терять времени, неизвестно, когда проедет здесь следующая машина.
Первым делом я направился к пикапу. Заглянул в кабину: здесь лежали какие-то бутылки с алкоголем и бутерброды, но я начал рыться в бардачках. Нашёл одну-единственную шоколадку и практически пропихнул её в себя — надеюсь, она не встанет поперёк кишечника, как это произойдёт с другой едой.
После этого я вышел на улицу. Окинул взглядом того, что был убит сосулькой и что лишился головы. Подумал и быстро начал раздевать второго, худощавого. Он и по комплекции был ближе ко мне, и его куртка была целее, лишь одна небольшая дырка напротив сердца — у второго из-за головы всю его одежду до плеч залило кровью.
Переодевшись, я обыскал карманы, вытащил смятые купюры, кошелёк, снял часы с кольцами, после чего сбросил тела в кювет и присыпал их снегом. Так же засыпал снегом кровь на дороге, после чего забрал дробовик и сел в машину. Снегопад закончит начатое, скрыв все оставшиеся следы.
В кабине было тепло, я чувствовал горячий воздух, который шёл из приборной панели, но даже он, казалось, не мог меня отогреть, хотя я с удовольствием подставил ладони. Подержал несколько секунд, окидывая кабину взглядом.