Пожиратели огня
Шрифт:
— Может ли это быть?..
— А между тем это так. Найденные четыре трупа — дело его рук.
Сыщик совершенно оторопел и не знал, что сказать.
— Вы теперь видите сами, сударь, — продолжал граф, — что мы не можем сомневаться в честности Виллиго… Но оставим это. Поговорим лучше о нашем деле. Скажите, что, по вашему мнению, могут предпринять против меня в настоящее время Невидимые? Говорите откровенно.
— Откровенно, граф? Вы позволяете?
— Разумеется. Я вас об этом прошу.
— Так я должен вам сказать, что вы теперь
— Что вы хотите этим сказать?
— То, что вам нет иного выбора, как согласие на два упомянутых мною условия или же смерть.
— Как вы смеете мне так говорить?
— Я просто снимаю наконец маску.
— Значит, вам поручено моими врагами…
— Теми, кого вы совершенно напрасно считаете врагами…
— Но кто же вы наконец?
При этом вопросе сыщик выпрямился и для вящего эффекта медленно, раздельно проговорил:
— Я… член… общества… Невидимых.
Три друга вскрикнули от удивления и гнева и вскочили с своих мест, хватаясь за револьверы.
— Ни с места, — сказал самозваный барон де Функаль, — или вы погибли!
Дрожа и бледнея от негодования, граф д'Антрэг, Дик и Лоран остановились в оборонительном положении.
— Итак, вы завлекли нас в гнусную западню! — сказал с презрением Оливье. — Вы получили деньги и с нас, и с Невидимых.
— Вы ошибаетесь. К обществу Невидимых я принадлежу вот уже десять лет. Когда господин Лоран приехал в Париж за сыщиком, мои начальники велели мне ехать с ним. Я не мог ослушаться и отправился в Мельбурн.
— На наш счет!
— И это неправда; кредит, открытый вами для меня в Париже и здесь, остался нетронутым… Мне даны были относительно вас широкие полномочия, но меня тронула ваша молодость, и я решился дать вам возможность спастись. Я не враг вам, право. Это я выхлопотал позволение заключить с вами договор. Примите наши условия… Подумайте, граф… Господа, вы, кажется, желаете добра господину д'Антрэгу. Посоветуйте ему не упрямиться.
Дик и Лоран презрительно промолчали, а граф Лорагюэ твердо отвечал:
— Никогда! И пожалуйста, не говорите больше об этом.
— Как угодно. Только уж потом на меня не пеняйте.
— Вы подло поступили со мною; вы обманули доверие моего отца, обманули доверие Лорана, вы заманили меня в западню…
— Граф, я на вас не сержусь за эти слова. Скажу одно: вы все вините меня. Но вспомните, что я только орудие… что я действую так, как мне велено, что я не смею ослушаться. Я не имею права отказаться даже от бесчестного поручения. И клянусь вам, граф, мне моя роль в этом деле невыносимо тяжела, так тяжела, что я и сказать не могу. Недаром же я употребил все усилия вас спасти… и Бог видит, как мне грустно, что эти усилия не достигли цели.
Сыщик произнес эти слова с таким волнением, что доброму графу Лорагюэ на минуту даже сделалось его жаль. Но он ничего не сказал в ответ и обратился к своим друзьям:
— Пойдемте, господа.
— Ради Бога, граф,
— Прощайте! — вместо ответа возразил граф.
И он направился к двери гостиной, сопровождаемый Лораном и Диком, которые не спускали глаз с консула. Переступая через порог комнаты, граф обернулся и увидел, что барон де Функаль как бы в бессилии упал в кресло.
Друзья вступили в узкий коридор, который вел в переднюю. Вдруг зазвенел электрический звонок, и в ту же минуту с потолка, как две молнии, спустились две тяжелые металлические доски и заняли всю ширину коридора, одна впереди, другая сзади.
Три друга очутились в темном пространстве, ограниченном четырьмя глухими стенами.
IX
Все трое отчаянно вскрикнули; Оливье, как более слабый, от гнева и ужаса лишился чувств. Лоран с воплем упал на тело своего барина, и только канадец сохранил полнейшее хладнокровие. Он поднял своих упавших друзей и начал приводить их в чувство.
— Барин мой, бедный барин! — пролепетал Лоран, первым придя в себя.
— Где мы? — было первым словом Оливье.
— Мы погибли! Погибли все трое!.. О Боже мой!
— Ну это еще мы посмотрим, — возразил канадец. — Мы бывали и не в таких переделках…
Возвратимся, однако, к Виллиго.
Расставшись с друзьями, Черный Орел пошел на пристань, где накануне условился сойтись с Коануком. Он сообщил молодому воину принятое утром сообща решение покинуть Мельбурн и поручил ему предупредить лесовиков, чтобы те приготовились тронуться в путь через двое суток. Потом, завернувшись в плащ, Черный Орел целый вечер пробродил около «Чертова кабачка», чтобы лично узнать число негодяев, которых соберет для предстоящей экспедиции мистер Боб.
К ночи он вернулся в гостиницу ужинать, но, к удивлению своему, не застал никого дома. Ужин между тем был уже давно подан. Блэк спал в комнате своего господина. Увидав Виллиго, он подошел к нему и приласкался. Дикарь стал задумчиво гладить мягкую густую шерсть верного пса.
Между тем часы проходили, а отсутствующие не возвращались. Ужин был сервирован a la russe, то есть все кушанья были поданы на стол разом на блюдах, покрытых колпаками и поставленных на грелки с горячей водой для поддержания высокой температуры.
Черному Орлу надоело ждать, и он решился поужинать один или, правильнее, в обществе Блэка, который уже давно положил на стол передние лапы и нюхал аппетитный запах блюд.
Как все дикари, Виллиго был одарен замечательным аппетитом. Когда ему случалось ужинать или обедать одному, то он поедал все, что подавалось на троих, приводя своей прожорливостью в несказанное удивление прислуживающих за столом лакеев.