Пожиратели огня

Жаколио Луи

— Уверен ли Виллиго, — спросил Джильпинг, что его друзей не задержало какое-нибудь дело?

— Теперь люди спят, а не дела делают!

— Правда. Но не засиделись ли они в каком-нибудь клубе?

— Они дали бы мне знать.

— Может быть, они встретились с кем-нибудь из знакомых?

— И этого нет. Здесь у них нет никаких знакомых.

— Так уж я не знаю, что и думать. Быть может, их поймали в какую-нибудь западню… португальский консул, например…

— Так что же тогда делать?

— По-моему, вот что: нынче ночью схватить консула и удержать его

заложником… если это удастся.

Виллиго одним прыжком вскочил на ноги и вскричал:

— Воанго — великий вождь!.. Нынче же ночью консул будет нашим пленником. Пусть Воанго ждет меня здесь, а я пойду за своими воинами!

Виллиго выбежал вон, а Джильпинг остался один с Менуали и занялся на досуге своими минералогическими коллекциями.

X

Чай эсквайра Джильпинга. — Мысли Блэка. — Они здесь! — Засада. — Пять трупов.

Наконец Джону Джильпингу надоело ждать. Он позвонил и велел подать себе чаю.

Опорожнив один целый большой чайник, закусив сандвичами и сыром, англичанин достал кларнет и принялся за свои обычные псалмы. На семнадцатом куплете игру его прервал пропадавший где-то Блэк, который вбежал в комнату, схватил Джильпинга за сюртук и начал тащить к двери. Джильпинг понял, что собака хочет куда-то его вести, но не решился уходить из гостиницы до возвращения Виллиго.

— Понимаю, чего тебе надобно, — говорил англичанин собаке, стараясь вытащить у нее полу сюртука, — но подожди, пока вернется Виллиго, тогда и пойдем.

Но собака не слушалась и продолжала настойчиво тащить Джильпинга, который, хотя и упираясь, начал понемногу подвигаться к двери.

К счастью, на эту сцену в комнату вошел Черный Орел и вывел Джильпинга из затруднения. Увидев, что делает собака, он радостно вскричал:

— Блэк нашел своего хозяина!

Собака бросила Джильпинга, подбежала к вождю и начала делать с ним то же, что и с англичанином.

— Хорошо, я пойду с тобою. Воанго, уступите мне Менуали, а сами оставайтесь по-прежнему здесь. Он для меня будет полезнее, чем вы, в случае если придется действовать бумерангом.

Черный Орел выбежал вон за Блэком, который побежал вперед, радуясь, что его наконец поняли.

Гостиница в Австралии — это настоящий базар, день и ночь открытый для провожающих. В общих залах день и ночь не прекращаются суета, ходьба, хлопанье дверями, день и ночь бегают торопливые лакеи, разделенные на несколько смен.

В эту ночь в одной из зал «Восточной гостиницы» происходил большой митинг золотопромышленников, грозивший затянуться до позднего утра. Съехавшись на праздник, эти господа воспользовались случаем совместно обсудить свои общие интересы. Кроме того, недавно открылся большой спрос золота для нового правительства, которое собиралось чеканить свои собственные соверены, то есть золотые монеты стоимостью 1 фунт стерлингов. Джильпинг, никогда и ни при каких обстоятельствах не забывавший своих выгод, положил в карман крупный самородок и спустился в залу, чтобы попросить оценить его. Едва он вытащил его из кармана

и показал собравшейся публике, как со всех сторон раздались крики восторга и изумления. К нему стали приставать с вопросами, где, на каком прииске добыл он такую драгоценность. Хитрый англичанин сказал, что он и сам не знает, с какого прииска этот самородок, что он получил его в уплату от одного диггера. Эксперты тут же оценили его в 4 фунта 5 шиллингов за унцию, которых в английском фунте считается 12. А так как Пасифик нес на себе около 600 фунтов такого золота, то, следовательно, богатство Джильпинга могло быть оценено теперь в 700000 франков с лишком.

Волнуемый приятными мыслями, Джон Джильпинг отправился в контору гостиницы записываться и спросить себе комнату. Комнаты не оказалось свободной ни одной, но управляющий, узнав, что мистер Джон Джильпинг друг тех путешественников, которые так щедро за себя платят, предложил ему в саду просторный павильон из двух комнат. Джильпинг согласился и перенес туда свою «минералогическую коллекцию», полагая, что в павильоне она будет сохраннее. Затем он сделал визит Пасифику, который усиленно жевал засыпанный ему в ясли овес, и удалился в свои апартаменты, чтобы предаться безмятежному отдыху.

Между тем Виллиго по выходе из гостиницы велел своим воинам идти за собой сзади, предупредив, что в случае надобности подаст им сигнал криком гопо.

Насколько «Восточная гостиница» блистала огнями, насколько же в остальном Мельбурне было темно и тихо. В это время залежи угля не были еще открыты в Австралии, и газовое общество не могло снабжать город осветительным материалом на всю ночь. В час ночи все газовые трубы запирались, и город, если не было луны, погружался в совершенный мрак.

В описываемую ночь луны не было, и на улицах стояла непроглядная темнота. Только необыкновенная зоркость дикаря помогала Виллиго пробираться по улицам за Блэком, черная шерсть которого увеличивала трудность следить за ним.

Согнувшись в три погибели и не сводя глаз с двигавшейся перед ним черной точки, тихо крался вдоль стен нагарнукский вождь, точно легкая, бесплотная тень. За ним поодиночке, также неслышно, тянулись гуськом его воины.

Блэк, не уменьшая своей быстроты, пробежал всю Ярро-стрит, потом улицу Королевы Елизаветы, пересек Стрэнд и побежал по Сент-Стивенскому проспекту. Он бежал уверенно, зная хорошо дорогу и чуя сзади себя шаги Виллиго. Нагарнукский вождь по этому признаку догадался, что умный пес уже успел открыть настоящий след своего господина.

«Что-то откроется теперь? — думал Черный Орел. — Хорошо, если еще можно будет их спасти. Но как же беспощадно я отомщу, если Тидана окажется убитым!»

Вдруг дикарь невольно содрогнулся всем телом. Блэк остановился. Виллиго торопливо подошел к собаке.

Черный пес поднялся по ступенькам подъезда какого-то красивого дома на самом конце Сен-Стивенского проспекта и привстал на задние лапы, а передними оперся о богатую резную дверь, повернув голову к Виллиго.

— Ну что же, Блэк? — спросил подошедший дикарь. — Господин Оливье тут, что ли?