Пожиратели призраков
Шрифт:
– Грибы? – Амара не может скрыть своего недоумения. – Издеваешься? Мы жрали долбанные грибы?
– Hebeloma sarcophyllum, – сквозь сжатые зубы проговаривает Тобиас название. – Они очень редкие. Не растут на чем попало.
– Сарко… – пытаюсь повторить я.
– Филлум. В США таких нет. Сайласу пришлось заказать из…
– Да насрать мне, откуда они, – перебивает Амара. – Ты соврал нам!
– Когда? Я же все рассказал. Ты просто не слушала.
–
– От Призрака нет приходов.
– Хватит, – я не могу унять дрожь. На плечи накинут мой спальный мешок, но холод пронизывает до костей, все тело вибрирует, как камертон. – Просто… хватит.
Кожа пропахла чем-то затхлым и мясным. Амара приближается, чтобы понюхать шапочку гриба, а затем брезгливо отстраняется.
– Теперь ясно, почему ты блевала.
– Это не блевотина, – говорит Тобиас. – Это эктоплазма.
– Что, прости? – насупилась Амара.
– Эктоплазма, – повторяет Тобиас. – Субстанция, выходящая из тела во время транса…
– Ой, да хорош.
– Наверное, это побочный эффект от…
– Странно, что Эрин не разродилась розовыми слонами!
– Мы же все его видели, да?
– Нихрена я не видела, – слишком быстро говорит Амара, как будто на самом деле говоря: «Конец разговора».
– Это был Сайлас! Ты хоть понимаешь, как это здорово? Сеанс сработал. И Призрак работает…
– Блевота Эрин – не какой-то там религиозный опыт, и ты уж точно не шаман.
– Поэтому я и не хотел тебе говорить. Я знал, просто знал, что ты зацепишься за наивное представление о приходе.
– Но так и было…
– Если бы я хотел прихода, то купил бы грибов! – Тобиас не может убедить Амару, поэтому поворачивается ко мне. – Эрин, ты все чувствовала. Каково тебе было?
– Не знаю, – смотрю я на гриб. Зажав ножку, перекатываю ее между пальцами так, чтобы шляпка закручивалась спиралью. В мыслях только та тень в углу комнаты. Как она двинулась ко мне, потянулась ко мне. Я почти до него дотронулась. – Мы можем повторить?
– Что? – почти кричит Амара. – Ты совсем долбанулась?
– Я хочу попробовать снова.
– Тихо-тихо, – встревает Тобиас. – Притормози. Я не знаю, какие могут быть побочные эффекты…
– У меня есть неплохая теория, – заявляет Амара.
– Надо больше пить и хорошо отдохнуть перед новой дозой.
– Когда? – я не могу скрыть рвение, которое не до конца понимаю. Нужду.
– Завтра.
– Завтра? – я прямо вижу, как до Амары доходит, что это не конец. Не для Тобиаса
– Ты видела его, – настаиваю я. Сайлас материализовался передо мной. Сайлас выбрал меня. Его привлек мой голос, не Тобиаса. Мои слова привели его в наш дом. Мои.
– Нет, не видела, – отнекивается Амара. Она точно не сдастся. Она боится.
– Мы так близко, – практически умоляет Тобиас.
– Я. Не. Стану. Это. Повторять.
Тобиас ждал не такого ответа. Он тянется к ней.
– Амара. Пожалуйста. Мы…
Амара отдергивает руку.
– Даже не трогай меня.
– Нам нельзя уходить, пока мы…
– Ты не можешь меня удерживать!
Кажется, тогда до всех нас дошло, что машина есть только у меня. Амара и Тобиас поворачиваются ко мне с одинаковой мольбой в глазах.
– Амара…
Амара отходит, явно закрываясь в себе.
– Я вызову такси.
– Ты знаешь, что мы видели, – говорит Тобиас настолько спокойно, насколько может.
Амара поворачивается ко мне.
– Пожалуйста, Амара, – прошу я.
Я понимаю, что она чувствует – я подвела ее, теперь я на стороне Тобиаса, а она совсем беззащитна в этом доме. Амара одна идет на кухню. Я слышу, как она давит всхлип, но дом позволяет ее страданиям эхом разлететься по пустым залам.
Тобиас поворачивается ко мне.
– Если она уйдет, мы нарушим…
– Я поговорю с ней. Господи, успокойся.
Амару стоит, прислонившись к тому, что могло бы быть раковиной.
– Амара?.. Ты в порядке?
Она смотрит сквозь оконную раму, а не на меня. Лучи послеполуденного солнца просачиваются сквозь брезент, придавая ее лицу серую бледность. Она выглядит измученной. Обессиленной.
– Так друзья не поступают. Это нездорово. Ты ведь это понимаешь?
Она права. Конечно. Никто из нас не признавал – по крайней мере, вслух, – что наша дружба стала однобокой с тех пор, как умер Сайлас. Квартет превратился в трио, и мы еще не научились с ним управляться. Но слышать, как Амара произносит это вслух, очень больно.
– И что теперь? – пытаюсь я обратить все в шутку. – Ты с нами расстаешься?
«Так и есть», – понимаю я. О боже, Амара нас бросает. Она бросает меня.
– Я делаю это только ради тебя. Не ради Тобиаса и уж точно не ради Сайласа. Сайлас мертв, – говорит она так небрежно, что я злюсь. – Его больше нет, и все это его не вернет.
– Я видела его, Амара. И ты тоже, так ведь?
– Нет.
Лгунья.
Сквозь прозрачный брезент я едва различаю огни Ричмонда на горизонте. Снаружи дома стрекочут сверчки с ровным механическим жужжанием, приглушенным пластиком.