Пожиратели призраков

Чэпмен Клэй Маклауд

Сайлас замечает, как я морщусь, когда сажусь. Он протягивает мне руку.

– Так. Аккуратнее.

Какое-то время мы молчим. И я не против. Мы просто наблюдаем за рекой, за бурлящими вокруг течениями, пока Сайлас наконец не спрашивает:

– Хочешь поговорить об этом?

– Говорить особо и нечего, – что сделано, то сделано.

Сначала я до ужаса боялась сказать ему, не зная, как он отреагирует. Какая-то часть меня с легкостью могла бы сохранить все в тайне и справиться самостоятельно. Но я знала, что не смогу вечно держать это в

секрете от Сайласа. В конце концов, он бы все равно узнал. И он заслуживал правды. Сайлас внимательно слушал, пока я рассказывала ему новости у себя дома, молча кивая. Ни разу не перебил, просто слушал. Я ждала, как он отреагирует. Запаникует ли? Сбежит?

В итоге мы всю ночь провели вместе, обнимаясь.

На следующее утро я записалась в клинику.

Наверное, это случилось в ночь нашего рейда на Голливудское кладбище. Тогда было какое, восьмое расставание? Десятое? Да зачем уже считать? Наши периодические посмертные сексуальные контакты были в порядке вещей. Прошлое цеплялось за настоящее. Призраки любви не отпускали нас.

Я никому не рассказала. Ни родителям. Не друзьям.

Только Сайлас знал.

– Я не хочу, чтобы Амара знала, – наконец говорю я. – И Тоби. Ладно? Обещай, что никому не расскажешь.

– Конечно, – отзывается он. – Буду хранить тайну.

– До гроба, – заканчиваю я.

Когда сказать нечего, Сайлас заполняет тишину историей.

– Сюда приводили хирурга, чтобы тот осмотрел заключенных и проверял, какие обмороженные конечности нужно отпилить.

– Все в этом городе – хреновы фанаты гражданской, – бормочу я.

– Это ты дочь Конфедерации, а не я.

– Ты любишь меня настоящую или только мою родословную? – я говорю это в шутку, но многие парни хотели встречаться со мной исключительно из-за моего южного происхождения. Не говоря уже о том, что я только что произнесла слово на букву «л», хотя обычно для меня это табу.

– Настоящую, – Сайлас пересаживается на камне так, чтобы сидеть точно сзади. Теперь его ноги вытянуты рядом с моими. Он обхватывает мою грудь, и я прислоняюсь к нему спиной. Так мы и сидим, прижавшись друг к другу, и наблюдаем за течением.

Мы молчим до тех пор, пока Сайлас не говорит:

– Я никогда тебя не бросал. Ты же знаешь?

– Знаю.

– А если я скажу, что мы всегда можем быть вместе? – его дыхание греет мне шею. – Тебе надо лишь остаться. Остаться со мной.

Я не так помню то утро на Бель-Айл. В его дыхании есть что-то такое притягивающее. Руки продолжают скользить по моей груди, сжимают.

– Это может стать нашим домом. Наш дом.

– Я бы хотела, – правда? Я этого не говорила. Что происходит?

Я поднимаю взгляд на Сайласа.

Его глаза стали молочными. Кожа бледно-голубого цвета, как яйцо малиновки.

– Я знал, что ты вернешь меня, – его фиолетовые губы не шевелятся. Рот просто открывается. Язык высовывается изо рта, как шляпка гриба.

Я отталкиваю его, но снизу пронзает острая боль. Прижимаю

руку к тазу, надеясь остановить жжение, но теряю равновесие. Я падаю. Падаю…

Плечо ударяется о камень, когда я соскальзываю в реку.

Меня поглощает холодная вода. Внутри все сжимается. Я пытаюсь выплыть наружу, но лишь кувыркаюсь, закручиваясь по спирали в воде цвета пепла.

Когда я наконец выбираюсь на поверхность, я уже не в Ричмонде. Я окружена черными, бурлящими волнами. Море теней, простирающееся до самого горизонта, где на фоне неба цвета сажи собираются серые облака. Мои руки бьются в воде…

– Эрин!

Но я не могу выбраться…

– Эрин, очнись!

Я закручиваюсь, снова опускаюсь…

– Эрин!

Глаза распахиваются, и я вижу Тобиаса, склонившегося надо мной. Его очки отражают свет фонаря и почти что ослепляют меня. Я чувствую, к плечам прижимается фанерный пол.

Я в гостиной дома.

Но могла бы поклясться, что была в реке Джеймс… Или что-то еще. Где-то еще. В другом месте. В холодном месте.

Мышцы болят, но, клянусь, я еще чувствую, как руки Сайласа сжимаются вокруг моей груди.

– Эрин, – Тобиас едва может скрыть волнение. – Эрин, он здесь!

Я пока не могу говорить. В горле слишком пересохло.

– Мы видели его, Эрин! Сайлас дома!

Часть меня еще не вернулась, застряла в остатках… чего? Сна? Галлюцинации? Я чувствовала все с того дня, это сильнее любого дежавю. Объятия Сайласа, ветер на коже, скалу под нами, резкое течение.

Видимо, я зашла дальше. Глубже. В холод.

Амара в гостиной, но ее здесь нет. Она больше в этом не участвует, а просто уступает Тобиасу. Я понимаю, что это конец нашей дружбы, и я готова ее отпустить.

Сайлас вернулся, и это самое главное. Сайлас здесь. Сайлас в…

нашем доме

…вдали от дома вдали от дома вдали от дома.

Часть третья. Отходняк

Прозрачный брезент

– Пошли, – голос Амары отскочил от стен, будто она кричит из всех комнат сразу. Обычно это ее приходится вытаскивать со всех тусовок, но сегодня она собралась раньше всех, чтобы подальше свалить из Хоупвелла.

Тобиас не уступает.

– Я бы на твоем месте не выходил.

– Почему?

– Мы не знаем, что там увидим.

– Как же мне это надоело. Развлекайся, Тоби. Эрин, идем. Поехали домой.

«Но я дома», – хочу я сказать. Я только вернула Сайласа, а теперь мы его оставляем? Здесь? Одного в Хоупвелле? Я все еще чувствую, как его дух резонирует в моем теле, шипит в моем сердце. Я не могу забрать его с собой? Если нужна всего лишь доза Призрака, разве нельзя встречаться с ним, когда захочешь?