Позолоченные латунные кости
Шрифт:
Его голос был медленным и монотонным. Он выудил маленькую бутылочку, идентичную той, которую дал нам во время своего визита в «Огонь и лед».
— Каковы шансы, что снадобье в этом пузырьке содержит те же самые ингредиенты, что и снадобье в первом? — спросил я в пространство.
«Пока не определил».
Прошло десять секунд.
«Умно подмечено, Гаррет. Он и вправду проконсультировался со своим знакомым после того, как услышал, что тебе нужно новое лекарство. Предлог, которым мы воспользовались, вроде как пробудил подозрения параноидального
— У нас все еще есть оригинальный любовный напиток. Колда может их сравнить.
Лекарь уступил свой новый пузырек. Доллар Дэн погнал лекаря через прихожую.
Я отдал Колде первоначальный пузырек.
— Эту штуку дают по три капли на двухквартовый кувшин воды.
— Значит, сильнодействующее средство.
С достойной одобрения осторожностью он откупорил обе бутылочки и осторожно понюхал. После новой бутылочки сказал:
— Ваниль, немного гвоздичного масла, немножко касторового масла, растворенные в древесном спирту. И еще что-то, чего я не узнаю.
Понюхав оригинальную бутылочку:
— Тут все то же самое, что и в другой, незнакомого запаха меньше и больше чего-то, пахнущего смертью.
— Значит, определенно разные рецепты?
— Да. Но различие едва уловимо. Оба снадобья были бы смертельны, каждое по-своему.
— Что думаешь? — вопросил я в пространство.
«Возможно, ты лег на верный след. Ни гвоздичное масло, ни касторовое не должны растворяться в холодной воде, но их, а еще ваниль могли добавить для того, чтобы внушить людям: это лекарство».
— Яд должен быть эффективен в столь малых дозах…
«Бобы, из которых делается касторовое масло. Они содержат столь сильный яд, что бесконечно малое количество может убить множество людей. Дилемма отравителя всегда состоит в том, как бы не отравить самого себя, а потом — как эффективно распространить яд. Похоже, кто-то нашел способ, как использовать яд, давая его одному клиенту зараз. А! Мысли друга Колды начинают течь в том же направлении. Я избавлю тебя от описания восхищения, которое он испытывает по отношению к гению своего собрата-химика».
— Кто-то совершил невозможное, — сказал Колда. — Кто-то совершил невероятный прорыв.
— О чем ты? — спросил я.
— Кто-то нашел способ выделять яд из касторовых бобов.
— Ты неудачник. Да это было известно уже в течение многих лет. Чего никто не знает — так это как без опаски пользоваться ядом.
Колда ответил на мое фырканье невеселым фырканьем. Может, он не был таким невежественным, как мы надеялись.
Что касается Покойника, Колда и вправду был невежественным. Я не уверен, что одобряю это, но, когда наши с Колдой пути в последний раз пересеклись, Старые Кости добавил несколько ловушек в его память.
Колда никогда не вспомнит о том, что узнал во время визита к нам.
Я начинал думать, что мой партнер не такой уж пустой бахвал, каким я его выставлял.
И почувствовал слабый отголосок веселья, долетевший снаружи до моей комнаты.
41
Когда
Я решил культивировать свои почти атрофировавшиеся социальные навыки, но осталась лишь горстка гостей. Лекарь, Колда и Плеймет были с Покойником. Остальные — в кабинете Синдж. Джон Салвейшен расхваливал свою следующую пьесу.
Я проверил в углах и за столом Синдж. Торнады все еще не было. Как Джон ухитрился?
Любимая ученица Покойника, Пенни Ужас, не сбежала при моем внезапном появлении. Тут было достаточно свидетелей, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Бог мой, она носила женское платье!
Такие вещи поневоле замечаешь, если ты мужчина и еще жив.
Стародавний товарищ Морли, Сарж, тоже был здесь. Он выглядел потерянным. Как будто кто-то отравил его котенка.
Я схватил последнее свободное кресло и поманил Саржа, выразив желание поделиться содержимым кувшина, явно нуждающимся в обновлении. Сарж ссутулился в кресле в углу, не занятом офисной мебелью Синдж и Плоскомордым Тарном.
Когда я сделал ему знак, он слегка оживился и подтащил свое кресло ближе.
— Как идет управление рестораном без нашего мальчика?
— Да на хрен нам рявканья Морли, шоб делать свою работу, Гаррет. Мы ж занимались делом так долго, что оно катится само собой, как мельничный жернов. Но он же ж наш друг. И хрен знает, чего мы бум делать, ежели он скопытится.
— Белинда, наверное, свела тебя с ума, пытаясь выяснить, что затевал Морли, когда его ранили, но…
— Да уж в яблочко. Но она ж никого не слушает, кто с ней толкует, потому проку с ее расспросов чуть. Она из тех, кто наперед решает, во что верить, а опосля не пикни ни словечка супротив.
Я был знаком с Белиндой дольше, чем мне хотелось бы, и более близко, чем остальным следовало бы знать. У нее имелись огромные интеллектуальные изъяны. Своенравное пренебрежение фактами к таковым изъянам не относилось.
— Ты уверен? Например?
— Ну, знаешь, Морли нечасто поминает свою кровь и все такое. Он же темный эльф, ага, так что с того? У него бизнес в человечьем городе, и половина людей здесь энтого не знает, не может энтого распознать, и, может, им и знать энтого не надо… Ежели они такие типчики, что им на это не плевать.
Я кивнул. Диалект Саржа чувствовался сейчас сильнее, чем обычно, но я улавливал его мысль. Он говорил, что Морли не из тех, кто живет прошлым.
— Что-нибудь изменилось?
Его нашли в той зоне, где большой Танфер переходил в район, известный как Эльф-таун. Тамошний люд, который никогда не видел большого дома в своей родной деревушке, жил в многоквартирных домах по двенадцать душ в комнате и настаивал на том, что никогда не бросит старые обычаи и старый язык.
— Кой-что изменилось. Сдается, та девчушка, которую его народ приспособил, чтоб он на ней женился, заявилась в город.