Позолоченный шар
Шрифт:
Не так давно ожили уникальные лаборатории бывшего Института внеземных культур. Правда, теперь он относился к Министерству Посещения, имея статус закрытого оборонного предприятия, и все его сотрудники давали подписку о неразглашении.
Все, как всегда...
Лязгнул засов - очень быстро и очень коротко. Капитан уже несколько минут ожидал этого звука, но все равно не сумел приготовиться должным образом: противный холод выплеснулся откуда-то из-под сердца, дрогнули плечи, перехватило дыхание... Впрочем, он
– Квотерблад?
– Так точно, господин...- Дневной свет из коридора бил прямо в глаза, поэтому сразу разглядеть вошедшего не удалось.
– Государственный прокурор Барбридж,- представился тот.
– Барбридж?
– не удержавшись, переспросил капитан. Странно, у безногого Стервятника голос был вовсе не такой, да и вообще...
– Артур Барбридж,- уточнил посетитель. И на всякий случай добавил: - Младший. Сын.
Но Квотерблад уже и сам узнал стоящего напротив молодого человека.
– Поздравляю, господин Государственный прокурор!
– С чем?
– Ну, как же - такой высокий чин.
– А, вы про это...
– Артур Барбридж обернулся: - Оставьте нас!
Кто-то невидимый, снаружи, попробовал возразить:
– Но, господин Государственный прокурор, согласно инструкции...
– Убирайтесь.
Команда прозвучала не слишком громко, но так убедительно, что уже через мгновение ей ответили скрипом петель, и тяжелая дверь встала на место.
В камере вновь воцарился привычный сумрак, и Квотерблад наконец-то смог толком разглядеть стоящего напротив человека.
Артур Барбридж почти не изменился с тех пор, когда они виделись последний раз: чистое правильное лицо, широкие плечи и длинные черные волосы, расчесанные на пробор. Ни дать ни взять - все тот же мальчишка, студент юридического факультета, несколько лет назад проходивший летнюю практику в отделе капитана Квотерблада.
Только тогда на нем красовалась потертая кожаная куртка, а теперь - синий форменный китель с какой-то вышитой золотом растительностью на погонах. И взгляд, которым гость ощупывал высохшую фигуру бывшего полицейского, его желтую, старческую кожу, был уже совсем другой: холодный, властный... и снисходительный.
Пауза тянулась достаточно долго. Слишком долго.
Наконец, Артур Барбридж махнул рукой - сверху вниз:
– Садитесь.
– Благодарю вас, господин Государственный прокурор.- Подождав, пока собеседник опустится на пустую койку, Квотерблад тоже занял свое место.
– Курите?
– Нет, господин Государственный прокурор.
– Зовите меня просто - мистер Барбридж... А я закурю, если не возражаете.
– Ну что вы... Пожалуйста.- Капитан не понимал, что происходит, и из-за этого никак не мог выбрать верную линию поведения.- Только осторожнее!
– А
– Собеседник отвел от сигареты руку с еще не зажженной спичкой.
– Не запачкайтесь. Там, наверное, кровь еще не высохла.
Артур Барбридж привстал, пытаясь взглянуть под себя:
– Нет, вроде все в порядке... Кровь?
– Гуталина помните?
– Да, конечно. Ах, вот вы о чем... Что же, царствие ему небесное!
Молодой человек произнес это так спокойно, что Квотерблад после некоторого замешательства позволил себе поинтересоваться:
– За что его так?
– Официальная версия - неужто не устраивает?
– усмехнулся Барбридж.- Толстяка, небось, жалко?
– Нет, не жалко. Но...
– Верю.- Собеседник чиркнул спичкой, прикурил и выпустил под потолок камеры первую струйку дыма.- По-настоящему, этот ваш Гуталин сам напросился. Нечего было на допросе хамить! А мы ведь тоже люди, нервы не железные. Вот и пришлось ребятам...
– Представляю, господин Государственный прокурор,- заключенный непроизвольно дотронулся до шрама на лице.- Представляю, как они умеют...
– Значит, еще не до конца.- Артур Барбридж поднял глаза и без особого труда выдержал взгляд Квотерблада. Все-таки он очень изменился за последние годы.
Капитан вздохнул:
– Кажется, папа хотел видеть вас адвокатом?
– Да. Но это уже не имеет никакого значения - отец умер вчера вечером. Инфаркт.
– Сочувствую.- Честно говоря, Квотерблад и не представлял себе, что у такой сволочи, как Стервятник, вообще было сердце. К тому же больное.
Впрочем, собеседник тоже не стал изображать мировую скорбь:
– Мы никогда не были особенно близки... У вас ко мне еще вопросы есть?
– Нет. Извините, господин Государственный прокурор.
Артур Барбридж поискал, куда выбросить окурок. В конце концов ткнул его в забытую после обеда миску и поинтересовался:
– Вам хочется еще пожить?
Капитан Квотерблад попробовал улыбнуться:
– Знаете, я в одной газете вычитал... Говорят, ничто так не сокращает срок заключения, как смертный приговор.
– Смешно,- кивнул собеседник.- Только и умереть ведь по-разному можно. Спокойно, быстро... Или вот, например, как этот глупый негр. Понимаете?
– Понимаю,- вздрогнул Квотерблад.
Урок получился действительно наглядный - как, наверное, и было задумано. Артур Барбридж дотронулся тыльной стороной ладони до койки, с которой только что убрали тело Гуталина:
– Значит, будем помогать друг другу?
– Я же признался! Подписал все, что требовалось. Все рассказал.
– И что было? И чего не было?
– Но, господин прокурор...
– Государственный прокурор,- вежливо поправил Квотерблада собеседник.- Вас ведь пытали на допросах? Били?