Позолоченный век
Шрифт:
Как ни забавна была эта ходячая шейкерская карикатура на квакеров, она страшно угнетала Руфь и еще больше усиливала ощущение давящей духоты.
Ощущение это было совершенно неоправданным. Вряд ли можно было найти дом приятнее, чем дом Боултонов; выстроенный неподалеку от города, он был одним из тех очаровательных загородных особняков, которые так радуют глаз всякого, кто приезжает в Филадельфию. В этом вполне современном доме было все, что может предоставить его обитателям богатство; стоял он в красиво распланированном парке с чудесными кущами деревьев, тщательно подстриженными лужайками и множеством
Чтобы чувствовать себя здесь как в раю, недоставало только душевного покоя. Всадник, проезжая мимо по Старой Джермантаунской дороге и увидев на лужайке девушку, качающуюся в гамаке с томиком старинных стихов или новым романом в руках, несомненно позавидовал бы такой идиллии. Но откуда ему знать, что девушка погружена в чтение клинических отчетов и мечтает лишь о том, как бы оказаться далеко, далеко, совсем в иных местах.
Вряд ли Руфь почувствовала бы себя более несчастной оттого, что окружающая ее роскошь вдруг превратилась бы в призрачный сон. Впрочем, возможно, ей и в самом деле все кругом казалось призрачным.
– Мне иногда кажется, - сказала она как-то отцу, - что мы живем в карточном домике.
– А ты бы хотела превратить его в больницу?
– Нет. Скажи мне, отец, - продолжала Руфь, которую не так-то легко было сбить с толку, - ты все еще связан с Биглером и его друзьями? Ведь они являются сюда только для того, чтобы вовлечь тебя в какую-нибудь аферу.
Мистер Боултон улыбнулся, как улыбаются мужчины, когда разговаривают с женщинами о "серьезных делах".
– Эти люди по-своему полезны, Руфь. Они не дают миру погрузиться в спячку, и многими своими удачными операциями я обязан им. Почем знать, Руфь, - а вдруг земля, при покупке которой я, надо признаться, слишком поддался уговорам Биглера, когда-нибудь принесет богатство тебе и остальным моим детям?
– Ах, отец, вечно ты все видишь в розовом свете. Мне кажется, ты никогда так легко не разрешил бы мне заниматься медициной, если бы это не казалось тебе интересным экспериментом.
– Ну а ты удовлетворена его результатами?
– Если ты хочешь знать, не раздумала ли я, - нет. Только теперь я начинаю понимать, чего могу достичь в медицине и какая это благородная профессия для женщины. Неужели ты предпочитаешь, чтобы я сидела, как птичка на ветке, и ждала, пока кто-нибудь придет и посадит меня в клетку?
Мистер Боултон был очень доволен, что разговор перешел с его дел на другую тему, - ему не хотелось рассказывать своим домашним о поступке, очень для него характерном, который он совершил как раз в тот день.
У Руфи были все основания чувствовать себя в своем доме, как в карточном домике, хотя никто из ее родных даже не подозревал, какие бедствия грозят им на каждом шагу, как тысячи других американских семей не подозревают о том, что их благополучие и
Мистеру Боултону внезапно потребовалась крупная сумма денег, подлежавшая немедленной выплате, а все его капиталы были в этот момент вложены в добрый десяток дел, и он не мог освободить ни одного доллара. Тщетно обращался он к своим друзьям и знакомым в деловом мире: то был период, когда на бирже царила паника и наличных ни у кого не было.
– Сто тысяч! Да что вы, мистер Боултон!
– воскликнул Пламли.
– Видит бог, если бы вы попросили только десять, и то я не знал бы, где их взять.
И все же именно в этот день к Боултону явился мистер Смолл (из фирмы "Пеннибеккер, Биглер и Смолл") и поведал ему трогательную историю о том, что затеянной им угольной операции грозит полная катастрофа, если он сегодня же не достанет десять тысяч долларов. Всего десять тысяч - и они принесут ему верное богатство. А без них он - нищий. В сейфе мистера Боултона уже хранились долговые обязательства Смолла на крупную сумму, и все они были помечены грифом "сомнительные"; он не раз помогал Смоллу, и результат был всегда один и тот же. Но мистер Смолл прерывающимся от волнения голосом рассказывал о своей семье, о дочери-школьнице, о жене, которая не подозревает о грозящей им беде, и нарисовал такую картину бедствий и страданий, что мистер Боултон забыл, что ему самому безотлагательно нужны деньги и посвятил остаток дня тому, чтобы наскрести десять тысяч долларов для наглого попрошайки, который ни разу не сдержал своего слова и не выплатил ни одного долга.
О, кредит! Что это за чудо! На кредите зиждется все современное общество. Кто осмелится сказать, что у нас не наступил золотой век взаимного доверия и неограниченной веры в человеческие обещания? Разве не заслуживает удивления общественный строй, при котором целый народ мгновенно схватывает смысл известного газетного анекдота о некоем прославленном биржевом дельце? Он удачно спекулировал шахтами и земельными участками и как-то воскликнул: "Два года назад у меня не было ни гроша, а сегодня у меня долгов на целых два миллиона!"
ГЛАВА XXVII
ПОЛКОВНИК СЕЛЛЕРС ПОПАДАЕТ
В ТРУДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ, НО НАХОДИТ ВЫХОД
gildag13.gif*
______________
* Многое готовлю я. Я готовлю дорогу (египетск.).
gildag14.gif
Bishop Butler, In Arundines Cami*.
______________
* Когда свершенное увидел он - ослеп,
И смело, не боясь отныне ничего,
На куст терновый прянул, на его шипы,
И тут - слепец недавний - вновь увидел свет.
– Епископ Батлер, В тростниках Кема (греческ.).
Тяжело было бедняге Селлерсу видеть, как прекратилась работа на дорогой его сердцу стройке, как затихали и наконец совсем замерли шум, оживление и суета, которые так радовали его душу. Тяжело было недавнему главному управляющему, самому видному лицу в городе, вернуться к скучной, обыденной жизни. Печально было ему видеть, что имя его исчезло с газетных листов, но еще печальнее - что оно по временам появлялось вновь уже лишенным яркого одеяния похвал и облаченным в словесный наряд из перьев и смолы.