Позор семьи
Шрифт:
— Андрей, мы удивлены, что ты вообще приехал в отчий дом, — с недоброй усмешкой начал он. — Нет, мы понимаем, что покровитель, на которого ты сделал ставку, граф Грибницкий, был убит. Но это твои проблемы. Ты от этого не стал более желанным претендентом на титул твоего отца, достойного воителя, который проявил неосмотрительность и погиб вместе с твоей матерью в том неудачном походе. Мы скорбим по ним, но ты — не они. Ты — позор семьи!
Я только усмехнулся, глядя в глаза критику, а тот продолжил:
— Мало того, так ты еще и опозорил княжну Владимирскую Ольгу. И знаешь, мы догадываемся…
Я еле удержался, чтобы не выпучить глаза. Оказывается, здесь и такие пилюли есть! А ещё не только я сделал выводы, что Ольга неспроста согласилась на ночь любви с моим телом под управлением безмозглой дриады. Это всё настолько очевидно, что это поняли все.
У меня под курткой завозилась Ива, которую я по её очень настойчивой просьбе взял на ужин, чтобы она послушала. И кажется до нее окончательно дошло, какую свинью она нам подложила своими амурными приключениями.
Глава 10
А дядя картинно развел руками и перешел к главному, по крайней мере для меня:
— Но вряд ли тебе светит стать графом и тихо прожить остаток жизни в отдаленном поместье с Ольгой. Уже поползли слухи, что её жених ищет бретёров, которым терять нечего. Это значит, что тебя собираются вызвать на дуэль и именно пристрелить. Насмерть. Как ты можешь догадаться, нашей семье не улыбается, чтобы её главу убили. Месть князьям, не наш уровень. В общем так. Совет старейшин решил…
Дядя показал рукой на двух немолодых дам, одна из которых была бабкой Андрейки, и с усмешкой проговорил:
— У тебя есть два выхода. Первый — ты забираешь свое личное наследство и уезжаешь искать счастья… нас не волнует где. Второй — ты упираешься, опять же забираешь личное наследство и мы отправляем тебя в поместье, которое купим для тебя. Мы обязаны предоставить тебе достойные условия жизни на землях семьи, и мы предоставим. А когда вопрос дойдет до вступление в права наследования баронством, ты можешь и там высказаться, но только опозоришься. Магические умения, это серьезный козырь, но не забывай, что мы тут живем дружно. В том числе и с советом окрестных родов и семей. Хотя если ты будешь настаивать, то дело дойдет до разбирательства в совете родов в Вологде, но и там у тебя будет огромный минус. Представитель княжеской фамилии еще очень хорошо будет помнить, как ты опозорил Ольгу, которую поручили заботам нашего князя.
— Ну прости. Ну дура, признаю, — опять каялась в моей комнате Ива, стоя на краю своего цветочного горшка. — Но ты крут! Ты выбрал второй вариант! Бороться! Я восхищена тобой.
Я только угрюмо смотрел на дриаду и тоже восхищался. Восхищался тем, как эта паршивка умеет каяться, да еще пытаться отменить выволочку за свои косяки, отвлекая меня комплиментами. Впрочем, она своего добилась. Первое желание высказать ей много чего неприятного пропало. Какой смысл сотрясать воздух?
А уже утром мне принесли только что выписанную бумагу на
И указано было, что по переписи прошлого года там обитало пятьсот тридцать шесть душ, и души эти были крепостными. Я реально офигел и обратился к памяти Андрейки, пытаясь понять как такое вообще сохранилось в этом мире, но там, кроме влажных мечтаний о крепостном гареме, других сведений не нашел.
А еще в доходах за прошлый год стояла красивая цифра ноль.
— А что? — захихикала дриада, когда я поделился с ней мыслями, — это же мечта! Пустишь меня поуправлять телом? Уж я развернусь! Все девки останутся довольными!
— Ты что дура? — рыкнул я. — Заставлять спать с тобой рабынь?
— Да они сами побегут обгоняя друг друга! — не унималась дриада. — Наше тело — не чета лапотникам! Да и подарки немало значат. Надо просто заранее накупить, да побольше. Ленточек, бижутерии…
— Приеду и сразу всех освобожу! — рыкнул я, догадываясь как меня подставила семейка, может даже не желая этого. Откуда им знать, что я не их Андрейка? — Ты может не понимаешь, какое это днище?
— Прости, — вдруг быстро сдалась Ива. — Действительно не подумала. Но я даже не знала, что у вас есть крепостные.
— У нас… Скажи уж, у местных, — усмехнулся я.
А через час я нанял ломовую повозку, на которую погрузили несколько ящиков моего личного наследства. Почему повозку, а не паровой автомобиль? Нет, машины в Водохлебске есть, но их водители ехать в Кривоколеново отказались.
— Туда, ваше благородие, — объяснял мне мужик в засаленной тужурке, стоявший около пыхающего паром наемного автомобиля, — только на шагоходе или на телеге с парочкой тяжеловозов. Дороги там считай что и нет.
Вот и поехал на телеге. Правда, я нанял себе еще и верховую лошадь, чтобы не позориться. А еще к маленькому каравану присоединился молодой клерк из городской администрации, чтобы представить меня моим крестьянам, дабы у них не возникло сомнений, что я новый владелец, а не какой-то самозванец.
Рыжий парень уселся в телегу, и как только мы тронулись, принялся вещать:
— Ну чисто в рай едете, — жмурился на солнце он, сидя на заднем конце повозки и болтая ногами над пока ещё приличной дорогой. — Я только мечтать могу, чтобы на вашем месте оказаться!
— Короче! — хмыкнул я. — Расскажи мне лучше, что это за крепостные, и что за село такое.
— Э… — замялся тот. — Село процветало еще два года назад. А потом старый владелец помер и многие крестьяне разбежались. Хотя большая часть были потомками этого помещика.
— В смысле? — удивился я. — Как потомками?
— Он на пилюлях от детей в молодости экономил, а крестьянок любил. В прямом смысле. Всех. Не различая по возрастам. Там даже один раз чуть бунт мужиков не случился. Но потом владетель постарел, и ему стало не до гарема. А затем и вообще помер.
— То есть он держал в рабстве собственных детей? — покачал головой я.
— И внуков… Но почему в рабстве?
— Почему?.. А кем они были? Расскажи мне о крепостном праве, для начала.
— Ну они для вас и слуги, и гарем. Эх… Мне бы такое… — опять ударился в мечты придурок.