Позор семьи
Шрифт:
Я оцепенела в нелепой позе. ЧТО?
— Как? — ойкнула пухленькая Марина — она работает в агентстве дольше всех считай, три года.
— Почему? — нахмурилась Ленка-большая — у нее двое детей и ни одного мужа.
Остальные претендентки на высокооплачиваемую должность корпоративного менеджера молча метали в меня разящие взгляды горгон и василисков. Напрасно — я с готовностью уступлю эту должность любой желающей! Потому что мне не нужен ни карьерный рост, ни стабильнее жалованье — мне нужен
— Все! По рабочим местам! — рявкнул шеф.
Народ послушно разбрелся, и только я стояла среди россыпи бумажек, усилием воли сдерживая слезы. Звонкая безысходность постепенно заполнялась каплями решимости, и я предприняла последнюю, отчаянную попытку изменить ситуацию так, чтобы сохранить отдельную территорию менеджера месяца за собой:
— Игорь Викторович, — это полное имя Чигарского, но в быту им пользуются крайне редко, — я хочу остаться менеджером! У меня сейчас комиссионные больше, чем такая стабильная зарплата!
Шеф скользнул по мне незнакомым шершавым взглядом и вздохнул:
— Тяжелая наследственность? Ладно… — Он впал в задумчивость, погрустнел и после суровой внутренней борьбы процедил: — Я тебе дам комиссионные. Если пристроишь ситилайты!
Для меня остается загадкой, кто и зачем убедил шефа в необходимости обзавестись ситилайтами, но теперь ситилайты — стеклянные коробки с подсветкой, похожие на гигантские, поставленные на ребро сигаретные пачки, — торчат по всему городу, но спросом у консервативных местных рекламодателей не пользуются.
Разве что похвалить их заезжим представителям глобальных корпораций? Вариант!
— Пять процентов!
— Ника?! Я себе столько не плачу!
— Я должна посоветоваться с папой про новую должность. Спрошу, на какую сумму справедливо штрафовать сотрудника за порчу старого китайского телефона…
Чигарский от возмущения даже подпрыгнул в кресле:
— Три процента — но только с ситилайтов! Это все!
Барышни в рабочем зале сгрудились у временно бесхозного компьютера Ирины, оценивали снимки жениха и, перебивая друг друга, обсуждали горячую новость:
— Смотри, он лысый!
— Он ее продаст в публичный дом!
— Да какой публичный дом купит эту старую вешалку?
— Зато она здоровая как лошадь!
— Здоровая? Значит, ее продадут на органы для имплантации! Вырежут почки…
— Ой, а он росточку мелкого — точно ей до почки!
— Какой он мерзкий, на жабу похож!
— Ну, милая, хочешь жить как принцесса — учись целовать лягушек!
— А он что, сильно богатый?
— Ирка сказала — состоятельный. У него даже яхта есть!
— Неважно, сколько у мужчины денег, — важно, сколько он готов на тебя потратить…
— В каком смысле?
— Как тебе объяснить? Ну, например, у отца Шеремет тоже есть яхта — а Ника эту яхту только в интернете видела!
Никогда
— По-моему, Шеремет в секонде одевается…
— Чем люди богаче, тем они жаднее!
— Я бы такую сумку выбросила бы в мусорник!
Выбросить? Да это модель 1968 года! Уникальный экземпляр! В мире их осталось меньше, чем русских олигархов! Сама Йоко Оно носила точно такую — есть фотография! Эта сумка помнит дни славы Вудстока, и всех ваших сложенных вместе комиссионных не хватит, чтобы за нее заплатить!
Я всерьез разозлилась, влетела, включая голос на полную мощность, и заорала:
— Освободите мое рабочее место!!!
Гордо опустилась в высокое вертящееся кресло, переложила папки с одного угла стола на другой, водрузив на почетное место драгоценную сумку. И деловито уставилась в дисплей. Надо бы Вику написать, пока меня не нагрузили новой работой. Только о чем?
О том, что работодатель игнорирует мои пожелания по организации труда?
Нет, ни в коем случае! Будет похоже на профсоюзный конфликт, а мне нужно писать очень лично и исключительно в позитивном ключе. Что же делать?
Сообщить, что меня повысили за успешную раздачу взяток должностным лицам?
Тоже не покатит — Вик живет в политкорректном мире. Это не значит, что там взяток не берут. Естественно, и дают, и берут — просто не обсуждают…
Тяжело генерировать свежие идеи, когда тебя буравят пятнадцать ненавидящих взглядов!
Безрадостный понедельник. 15:15
Еще не вечер!
Я придала лицу суровое выражение и стала изучать сохранившееся в компьютере наследие предшественницы. Ирина Николаевна была организованной дамой — я быстренько разобралась, где хранятся данные о клиентах, счета, договора, планы экспонирования, и добралась до папки с таинственным названием «Uebki». Кликнула и просто задохнулась от восторга — в папке находился полный архив переписки с иностранными женихами.
Сюда входило тридцать аккуратно пронумерованных писем с обозначением тем от «Мой старинный город…» до «Интимные предпочтения». Я догадалась, что Ирина скверно знала английский и заказала все письма профессиональной переводчице или преподавателю — тексты написаны грамотно, но громоздко и без тени эмоций. Еще в папке обнаружился своеобразный «маркетинговый план» — по вертикали, как в школьном журнале, значились имена потенциальных женихов, а по горизонтали — номера писем. Ирина Николаевна педантично вписывала в клеточки на пересечении даты, когда указанное письмо ушло к адресату, чтобы не запутаться и не отправить мужику один и тот же текст два раза. Надо же — системный подход действительно принес результат. Из всех изученных мною фотографий корреспондентов итальянский избранник выглядел самым жизнерадостным и открытым.