Позор семьи
Шрифт:
Деловой понедельник. 16:10
Прилив энергии
Когда я вернулась в офис, то незаметно показала Аленке поднятый вверх большой палец. Как говаривали во времена ранней демократии — процесс пошел! И тоже погрузилась в работу с удвоенной энергией — смастерила фиктивные маркетинговые отчеты, демонстрирующие эффективность ситилайтов для разных групп товаров, рассылала «заманухи» корпоративным клиентам, пока над моим рабочим местом не нависла массивная тень психолога:
— Вероника, я еду в Дом книги — хотите составить мне компанию? Я помогу вам подобрать
Зачем мне брендинг, когда наше агентство занимается исключительно наружной рекламой и ничем другим! Не занимается и заниматься никогда не будет! Все зоны влияния давно распределены между ближними боярами губернатора — и Чигарскому отдана в кормление именно эта. Так что брендинг — это вряд ли, а вот толковая книжка по маркетингу или местный статистический справочник мне сейчас очень пригодится, и монотонная рассылка меня уже изрядно притомила. Я согласилась.
Понедельник. 17:35
Близился кровавый закат…
Алые лучи с трудом пробивались сквозь отяжелевшие тучи, и готовое свалиться в завтрашний день солнце удерживало на небе только безупречное знание астрономии.
Слегка подновленный Дом книги мало изменился со времен моего школьного детства — был таким же огромным, пустынным и бестолковым. Мы сперва сновали вдоль бесконечных полок вместе, живо обсуждая книжки, а потом разделились и стали бродить по разным залам, пока не потеряли друг друга из виду. Ничего достойного на полках не обнаружилось — сплошное старье. Надо будет написать Вику, чтобы прислал мне пару толковых работ о маркетинге на английском. Я оставила синюю пластмассовую корзинку и пошла на выход, но стоило мне миновать стальные воротца, как сигнализация залилась пронзительным визгом.
— Девушка, вернитесь! — бросился мне наперерез продавец, — Охрана!
— Наверное, ключи, — удивилась я, вернулась к кассе, расстегнула сумку и опешила.
Прямо сверху лежал дорогой кожаный органайзер в упаковке!
Вещь безвкусная и мне совершенно ненужная. Я не доверяю морально устаревшей бумаге или новомодным смартфонам и обычно таскаю за собой ноутбук. Сейчас преданный помощник дожидается моего возвращения в офисе. Я вытащила зацепившийся за ручку сумки органайзер, плюхнула на прилавок и удивленно заметила:
— Наверное, случайно ко мне попал! Он мне не нужен — я сейчас верну…
Пока я возилась с загадочно материализовавшимся канцелярским товаром, к кассе успели сбежаться с других отделов продавцы и с агрессивной радостью загомонили:
— Вернет она!.. Не надо было брать! Воровка! Воровку поймали! Зовите охрану!
Я вздохнула и попыталась замять разраставшийся скандал:
— Ладно, я за него заплачу! — вытащила и открыла кошелек, но наличных денег в нем не было ни рубля! Хотя с утра здесь лежало, по крайней мере, несколько купюр. Неужели выпали, когда я рассчитывалась за такси?
Пока я размышляла, что впредь надо быть внимательнее, события вокруг моей измученной трудовым днем личности набирали скорость и устремились в сторону необратимых последствий.
Стоило мне вполне невинно и мило спросить крашеную кассиршу: «Какие вы принимаете кредитные карточки?» — как она подозрительно прищурилась и процедила: «Издевается над нами! Какая наглая!»
А другая тетка с пронырливым острым носом возмущенно ахнула и всплеснула руками:
—
Охранник ухватил меня мускулистой лапищей за плечо, но я ловко вывернулась, дотянулась до сумки и стала шарить в привычной глубине, пытаясь найти телефон. Неужели я могла забыть его в офисе?
— Сейчас позвоню домой…
— Смотри какая прыткая! — истошно завопили продавщицы, — Аля, замкни кассу — пока не обворовали! Где ж эта милиция! Нас тут всех поубивают! Славик, что ты ждешь?
Исполнительный Славик без всякого предупреждения вырвал у меня сумку и тут же вывернул мне руку, потянул за волосы назад и с впечатляющим профессионализмом грохнул лбом о ближайший стол! Колени подогнулись, из не успевшего зажить многострадального носа снова хлынула кровища, было так больно, что время провалилось в мутную пропасть, поэтому я почти обрадовалась грохоту милицейских ботинок и жалобно заскулила:
— Дайте мне телефон, я позвоню папе… Мой папа — Георгий Алексеевич Шеремет!
— А может, Березовский? Или президент Путин? — цинично скалились менты, запихивая меня в машину, — Ты давно на себя в зеркало смотрела, сердешная? Лучше бы новый свитер себе украла или туфли, чем блокнотик…
Кошмарный понедельник. Безвременье
В милицейском отделении, роняя слезы и тычась носом в окровавленный платок, я написала, что меня зовут Вера Засулич, что я учусь в 11-м классе школы № 18, и продиктовала адрес своей школьной преподавательницы истории вместо домашнего, в слабой надежде, что добрая Ида Николаевна еще живет в той же квартире, услышит имя запоздало воскресшей революционерки, заинтересуется и приедет в милицию. А там уже видно будет…
И меня повели в застенок.
Почему зеленый цвет считают цветом надежды? На ржавой, скрипучей решетке и испещренных мелкими трещинками, царапинами и народными граффити стенах он выглядит отвратительно!
Я осторожно отодвинула платок от носа — и сразу пожалела:
— Ой, фу…
В застоявшемся пыльном воздухе вонь плавала неспешно и плотно, как медузы в августовском море, вместе с частичками пыли и жидким светом. Я огляделась, выбирая, куда лучше шагнуть, — в центре камеры прямо на полу сидела с закрытыми глазами, покачиваясь и подвывая, сухонькая старушка в живописных диккенсовских лохмотьях. Откуда под старушкой взялась лужа, лучше даже не думать. Справа на голой железной решетке, заменяющей лавочку, дремала крупная тетка в грязном спортивном костюме и наполняла окружающую атмосферу запахом перегара. Я не рискнула двигаться в том направлении.
— Ника?
Видимо, у меня начались галлюцинации — голова раскалывается!
— Ника! — повторила темнота. — Ты же Ника — дочка Шеремета? Правильно?
Я прищурилась и разобрала тонкий светлый силуэт, по мере приближения сгустившийся в худую и высокую особь с поджатыми босыми ногами.
— Помнишь, нас на футболе знакомил Чира? Я Лорик, девушка Трифона! Узнала?
Честно говоря, я не разглядывала барышень, в компании которых шеф укрылся от обременительных производственных переговоров, но все же всеми силами попыталась изобразить внимание.