Позывной "Курсант" 4
Шрифт:
— То, что надо… — Тихо высказался я себе под нос и прихватил толстую палку с собой. Пригодиться. Если еще не поздно, конечно.
Чекисты обнаружились метров через пятьдесят, в самой чаще. Естественно, подбирался я тихо, прячась за кустами. Спасибо Молодечному. Раз двадцать вспомнил его в этот момент. Благодаря нашим занятиям я двигался как чертов ниндзя. Ну… Почти. По крайней мере, выходило у меня изображать из себя шпиона очень даже неплохо.
Клячин стоял ко мне спиной. Самоуверенно, однако. Видимо, он решил, что я угрозы не представляю, раз так спокойно оставил тыл
— Чего тебе неймется, Коля? Чего ты нос свой суёшь везде? Может, потому что ты — крыса? Жирная буржуйская крыса. А я говорил Бекетову, что тебе верить нельзя. Говорил. Знал, ты себе на уме. Свои цели какие-то имеешь. — Рассуждал Клячин, размахивая пистолетом перед носом Шипко.
Ну фу, блин. Он серьёзно? Это очень пошло и глупо трепаться с тем, кого планируешь убить.
Панасыч стоял ко мне лицом. Он заметил мое появление, потому что прячься не прячься, а кусты зимой это тебе не летом. Они голые и лысые. Однако, надо отдать должное, Шипко даже бровью не повел. И взгляд никуда ее переместил с лица Клячина. Иначе привлёк бы внимание того к происходящему за спиной. Но я точно знал, Панасыч меня видит.
Тратить время на долгие прелюдии не собирался. Цель моя была максимально простая. Подобраться ближе, а потом вырубить Клячина ударом палки по затылку. На нем только форменная фуражка. Затылок прямо весь на виду и не защищён. Хорошо, что дядя Коля не в тёплой шапке. Это было бы хуже.
Поэтому я, не долго думая, сделал еще один маленький шажок в сторону чекистов. К сожалению, именно в этот момент, когда до моей цели оставалось всего ничего, сработал закон подлости. Под ногой хрустнула палка. Ну или я просто утратил бдительность, что, наверное, ближе к правде.
Клячин резко, в одну секунду, обернулся. Это был момент… Не знаю, как описать. Как в кино, наверное…
Мы встретились с ним глазами и по взгляду чекиста я понял, срать он хотел на документы, необходимые Бекетову. На алмазы, похожу, тоже. Клячин для себя уже принял решение.
Сейчас он завалит Шипко, а потом и меня. Видимо, из двух зол дядя Коля выбрал меньшее для себя. Иметь рядом пацана, чью мать он убил, который, к тому же, отправится в Германию в роли разведчика, Клячину точно неохота. Мало ли, чем закончится вся эта история.
Да, он хотел подсидеть Бекетова с моей помощью. Ну и ничего. Подсидит другим образом. Сейчас дядя Коля четко для себя решил, Бекетов — это, конечно, проблема, но его личная, в большей мере придуманная. Просто, видимо, Игорь Иванович надоел Клячину до одури, вот и все. Товарищ старший лейтенант госбезопасности, решил, что пришло время двигаться самостоятельно. Бекетов всего лишь мешает карьерному росту, потому что ему выгодно держать такого человека, как Клячин, под рукой.
А вот Алеша Реутов — это теперь настоящая проблема, вполне реальная.
Поэтому, Клячин убьет меня. Возможно не сейчас, чуть позже, но точно убьёт. Вон, как Зайцев, выйду в город и все. Потом хрен докажешь.
— Алексей… — Клячин
Он точно был уверен, что я не попрусь за ними следом, поэтому мое появление, да еще с дубком наперевес, выглядело для него странно.
В тот же момент Панасыч, не дожидаясь дальнейших высказываний со стороны Клячина, прыгнул вперед и прямо в этом прыжке ребром ладони звезданул чекиста по боковой стороне шеи. Причем так звезданул, что я сразу понял, все. Больше дядя Коля уже ничего никому не скажет. Мое имя — последнее, что он произнёс в своей сраной, прости Господи, жизни.
Клячин изумленно «булькнул» горлом, словно захлёбывался слюной. Его лицо стало еще более удивлённым, чем минуту назад, при виде моей физиономии. Уже в секунду он, выронив пистолет, мешком осел на землю, прямо на снег.
Глава 18
Эпилог
— Веди себя спокойно, не мельтеши. Вопросов лишних не задавай. Если спросит, говори четко, правду. Но без лишнего. Не вздумай его жизни учить. А то я знаю, у тебя бывают подобные причуды. Помни, с кем разговариваешь. Но юлить не советую. Он неплохо чувствует ложь.
Панасыч закончил поучать меня, потом шагнул ближе и поправил воротничок рубашки. Рубашка, само собой, была парадная. Исключительно белая, исключительно накрахмаленная, исключительно отглаженная.
Я вообще выглядел сейчас так, будто меня женить собрались. С другой стороны, учитывая, с кем предстояло встретиться, думаю, это вполне оправдано. Имелось ли волнение? Конечно.
С того дня в лесу прошла неделя. Неделя! А такое чувство, будто половина жизни пролетела.
К машине мы с Шипко вернулись вдвоем. Это только в кино, оказывается, преступники возят трупы с собой в машине.
— Зачем нам его забирать? — Искренне удивился Панасыч, когда я поинтересовался, как мы понесем Клячина к «Воронку».
— Ну… Труп спрятать. — Ответил я, чувствуя себя при этом идиотом. Потому что именно так смотрел на меня Панасыч. Будто я — идиот.
— На кой ляд? — Еще больше изумился Шипко.
Судя по выражению его лица он пытался понять, что за дурь и блажь творчтся у меня в голове.
— Я не знаю. Вас же, наверное, спросят, что произошло.
— И? Я по-твоему должен привезти его с собой в знак доказательства истинности слов? Реутов…Где ты набрался подобной чуши? Если мое руководство будет интересовать вопрос, в каком месте и в каком виде находится товарищ Клячин, уверяю тебя, оно само разберется, нужно ли это проверять. Поехали. Опоздаем.
Я молча кивнул и двинулся вслед за Шипко, который направился к машине. Единственно, что он взял с собой, это оружие Клячина и какие-то бумажки, которые вытащил из внутреннего кармана его кожанки. Наверное, это были документы.
На самолет мы успели. Он, оказывается, прилетел за нами, как и положено. Клячин соврал, когда сказал, что нас не заберут.
Летили обратно вдвоём, без посторонних. Поэтому, уже сидя в кабине, я задал все-таки Шипко вопросы, которые волновали меня сильнее всего: