Позже
Шрифт:
Мы с мамой добрались до 3С, и она запустила нас внутрь. Это заняло некоторое время, потому что на двери было три замка. Она говорила, что это цена, которую вы платите за роскошную жизнь. У нас была шестикомнатная квартира с видом на авеню. Мама называла наш дом Дворцом-на-парковой. У нас была уборщица, которая приходила два раза в неделю. У мамы в гараже на Второй авеню стоял «Рейнджровер», и иногда мы ездили к дяде Гарри в Спеонк. Благодаря Реджису Томасу и нескольким другим писателям (но в основном старому доброму Реджису) мы жили на широкую ногу. Это продолжалось недолго благодаря
Мама бросила сумку с рукописью и портмоне на диван и села. Диван издал пердящий звук, что обычно вызывало у нас улыбку, но только не в этот день.
– Гребаный насрать, - сказала мама и подняла руку в жесте «Стоп».
– Ты…
– Ничего не слышал, - сказал я.
– Хорошо. Мне нужен ошейник под напряжением, который будет бить меня током каждый раз, когда я при тебе ругаюсь, или нечто подобное. Это бы привело меня в чувство.
– Она выпятила нижнюю губу и сдула челку.
– Мне нужно прочесть еще двести страниц последней книги Реджиса.
– А как она называется?
– спросил я, зная, что в названии обязательно будет Роанок. Так было всегда.
– «Призрачная Дева из Роанока», - сказала она.
– Это одна из лучших его вещей, много сек... много поцелуев и объятий.
Я сморщил нос.
– Извини, малыш, но дамы обожают бьющиеся сердца и разгоряченные бедра.
– Она посмотрела на сумку, в которой лежала рукопись «Призрачной Девы из Роанока», скрепленная шестью или восемью обычными резинками, одна всегда лопалась, после чего мама выдавала некоторые из ее лучших ругательств. Большинством из них я пользуюсь до сих пор.
– Теперь мне кажется, что я не хочу ничего делать, кроме как выпить бокал вина. Может быть, целую бутылку. Мона Беркетт была настоящей занозой в заднице, возможно, ему даже будет лучше без нее, но сейчас он опустошен. Я молю Бога, чтобы у него были родственники, потому что мне не нравится идея быть Утешителем.
– Она тоже его любила, - сказал я.
Мама странно на меня посмотрела.
– Да? Ты так думаешь?
– Я это знаю. Она сказала что-то гадкое о моей индейке, но потом заплакала и поцеловала его в щеку.
– Тебе это показалось, Джеймс, - сказала она без особого энтузиазма. К тому времени она уже знала, что это не так, но взрослым трудно в это поверить, и я скажу вам почему. Когда в детстве они узнают, что Санта-Клаус - фальшивка, Златовласка - ненастоящая девочка, а Пасхальный Кролик - чушь собачья - всего три примера, я мог бы привести и больше, - у них возникает комплекс, и они перестают верить всему, чего не могут увидеть собственными глазами.
– Нет, не показалось. Она сказала, что я никогда не стану Рембрандтом.
– Кто это?
– Художник, - ответила она и снова сдула челку. Я не знаю, почему она просто не подстрижет её или не уложит волосы как-то по-другому. Она могла это сделать, потому что и так была очень хорошенькой.
– Когда мы пойдем на ужин, не смей ничего говорить мистеру Беркетту о том, что, по-твоему, ты видел.
– Не буду, -
Мне было стыдно. Наверное, это было заметно, потому что она протянула руки.
– Иди сюда, малыш.
Я подошел и обнял ее.
– Твоя индейка просто прекрасна. Это самая красивая индейка, которую я когда-либо видела. Я поставлю рисунок на холодильник, и он останется там навсегда.
Я обнял ее так крепко, как только мог, и уткнулся лицом в плечо, чтобы почувствовать запах ее духов.
– Я люблю тебя, мама.
– Я тоже, и в тысячу раз больше, Джейми. А теперь иди, поиграй или посмотри телевизор. Мне нужно сделать несколько звонков, а потом я закажу еду из китайского ресторанчика.
– Ладно.
– Я было направился в свою комнату, но остановился.
– Она положила свои кольца на верхнюю полку шкафа в прихожей, за какими-то альбомами.
Мама уставилась на меня с открытым ртом.
– Зачем ей это делать?
– Я спросил ее, и она ответила, что не знает. Она сказала, что к тому времени ее мысли уже утонули в крови.
– О Боже, - прошептала мама и прижала руку к шее.
– Ты должна придумать, как сказать, когда мы придем к нему на ужин с китайской едой. Тогда он перестанет беспокоиться хотя бы об этом. Могу я заказать «Генерала Цо»[10]?
– Да, - сказала она.
– А на гарнир коричневый рис, не белый.
– Хорошо, хорошо, - сказал я и пошел играть со своим «Лего». Я собирал робота.
3
Квартира Беркеттов была меньше нашей, но очень уютная. После ужина, когда мы ели печенье с предсказаниями (мое говорило: «Перо в руке лучше, чем птица в небе», что вообще не имеет смысла), мама спросила:
– Ты проверил шкафы, Марти? Я имею в виду, в поиске колец?
– Зачем ей было прятать кольца в шкаф?
– Вполне разумный вопрос.
– Ну, если у нее случился инсульт, она могла уже ничего не соображать.
Мы ели за маленьким круглым столиком в кухонном уголке. Миссис Беркетт сидела на одном из табуретов у стойки и энергично закивала, когда мама это произнесла.
– Может быть, я проверю, - сказал мистер Беркетт. Он говорил довольно неопределенно.
– Сейчас я слишком устал и расстроен.
– Ты тщательно проверь шкаф в спальне, - сказала мама.
– Я сейчас же проверю тот, что в коридоре. Небольшая растяжка пойдет мне на пользу после всей этой кисло-сладкой свинины.
Миссис Беркетт сказала:
– Неужели она сама все это придумала? Я и не знала, что она такая умная, - ее уже было трудно расслышать. Через некоторое время я уже не мог ее слышать, только видел, как шевелятся ее губы, как будто она находилась за толстым стеклом. Очень скоро она уйдет.
– Моя мама очень умная, - ответил я.
– А я и не говорил, что нет, - сказал мистер Беркетт, - но если она найдет эти кольца в шкафу в прихожей, я съем свою шляпу.
В этот момент мама крикнула: «Бинго!» - и вошла с кольцами в протянутой руке. Помолвочное кольцо было довольно обычным, но обручальное кольцо было размером с глазное яблоко. Настоящий бенгальский огонь.