Prada и предубеждение
Шрифт:
Алекс собирается извиниться или нет? Знает же, что его слова задели меня. Он же должен сказать что-то, да? Он ошибается, если думает, что может просто забыть об этом.
— Надеюсь, Эмили стало лучше, — сказал он, когда мы прошли мимо амбаров и направились к зеленеющему холму.
— О, уверена с ней все в порядке, — сухо ответила я, — и когда мы вернёмся, она будет как огурчик.
Достаточно здоровой чтобы бомбардировать меня вопросами о том, как прошла это поездка.
Сегодня погода была чудесной — синее небо и тёплый ветерок. Даже с учётом того что на мне
Пахло свежестью. И чистотой, это было… новым.
— Это всё принадлежит тебе? — мы взобрались на небольшой холм, и вокруг простирались поля, где-то на горизонте полоса деревьев переходила в лес. Это место больше чем весь мой район там, дома.
— Да, две тысячи акров.
— Ты имеешь в виду две сотни?
Алекс засмеялся. Смешок был тихим и коротким, но я уверена, что услышала его.
— Нет. Две тысячи.
Я сглотнула. Две тысячи акров. Одна квадратная миля это шестьсот сорок акров. Да-да, я такой задрот. Значит в его собственности — я посчитала в уме — больше девятнадцати квадратных миль. Не удивительно, что мы в двенадцати милях от города. И не удивительно, что вокруг нет других домов. Теперь понятно, почему путь в поместье Поммерой занял так много времени.
Потому что половина того пути что мы преодолели, принадлежит Алексу.
— Я поняла, — попыталась я унять благоговение, — и что ты делаешь… со всем этим? Что-то выращиваешь?
Он покачал головой.
— Нет, я сдаю в аренду для фермеров. Они живут по ту сторону леса. Земли между ними и домом я использую для охоты на лис.
Фэ-э. Охота на лис. Ещё одна чудесная черта для его образа.
— Это жестоко.
Он посмотрел на меня и вопросительно приподнял бровь.
— Почему же?
— Нас учили этому… в книге, — я с трудом заставила себя остановиться, — вы отсекаете лисам путь к норам, и они не могут вернуться домой.
А потом вы спускаете собак, и они разрывают их на части.
Алекс кивнул и сжал губы, а я постаралась отвести от них взгляд.
— И как такое вообще может показать твоё мастерство? Всё что ты делаешь, только скачешь с бешеной скоростью, в надежде, что не свернешь себе шею, и следуешь за псами. Ты ничего не делаешь, чтобы поймать лисицу — всё делают собаки. Вместо того чтобы убивать животных можно просто скакать на лошадях?!
— Женщинам никогда не понять смысл охоты.
Я фыркнула.
— Снова ты говоришь о нас будто мы низший подвид человека.
— Это мужчины завоевали мир, — прозаично ответил парень.
— Ты безнадёжен, — сказала я с отвращением.
Мы въехали в лес, где в тени чувствовалась прохлада. Надеюсь, это поможет мне остыть. Я уже вспотела под всеми этими слоями одежды. Мы продолжили путь по заросшей тропе, ветви дубов сплетались и терялись где-то в высоте, стремясь к небу.
— В лесу воздух всегда приятнее, — сказал он чтобы избежать ссоры.
— Да. Свежее. Растения поглощают углекислый газ и вырабатывают кислород.
Алекс повернулся ко мне.
— Ты полна научных знаний,
Он сказал это таким раздражающе снисходительным тоном, что мне захотелось его удушить.
— Боже, тебя и правда бесит, что я знаю то, о чем не знаешь ты.
Парень нахмурился и снова обернулся:
— Конечно, нет.
— Пофиг. Ты не привык к тому, что девушка может быть лучше тебя. Признай это.
— Ничего такого.
— Окей, как на счет того чтобы обсудить науку? Уверена, ты не знаешь, что за год моргаешь четыре миллиона раз.
Выражение его лица застыло, я уверена, он пытается не моргать.
— И знаешь ли ты, что один дюйм дождя равен четырнадцати дюймам снега?
Его глаза сузились, но Алекс ничего не ответил.
— А как на счет того, что большая часть тепла вырабатываемого телом выходит из головы?
— Ты доказываешь свою точку зрения, — сказал он.
— И уверена что ты не изменил свое мнение обо мне, — ответила я, — ты слишком упрямый.
Разговор прекратился, когда он пустил свою лошадь вперёд, и я ехала за ним в тишине. Я могла рассмотреть его сзади, и мне нравилось, что он спокоен. Верхом на лошади он был более расслаблен, чем сидя за столом во время ужина. Хотя его спина и была предельно прямой, но покачиваясь в такт стука копыт, парень выглядел энергично, его руки легко управлялись с поводьями.
— Полегче, Призрак, — сказал Алекс, когда мы спускались с пригорка к ручью. Я видела, что его конь занервничал, потому что его задняя часть ходила ходуном, и он перебирал ногами, пока Алекс пытался заставить его подойти к воде, — отойди немного, на случай если Призрак решит что-то выкинуть.
Я кивнула и легонько потянула поводья, стараясь не дергать как в прошлый раз. Моя лошадка остановилась, и я попыталась расслабиться. Воспользовавшись случаем, поправила юбки так, чтобы они прикрывали мои ноги.
Призрак пританцовывал в грязи в попытке избежать ручья. Его копыта взбрыкивали, издавая смешной чмокающий звук. Алекс немного наклонился, вперёд держась руками за шею коня, но делая вид что его совсем не волнует, что тот может взбрыкнуть и сбросить его. Почему он выглядит таким спокойным?
Как будто вот-вот что-то произойдёт.
Конь сделал несколько забавных шагов на месте, а потом поднялся на задние ноги и перепрыгнул на другую сторону ручья. Алекс не шелохнулся. Он ни разу не подал вида что нервничает.
Даже больше скажу, когда конь приземлился, он засмеялся — настоящим совсем-не-ошибёшься смехом — и звук этот был музыкой для моих ушей. Хотелось бы, чтобы он чаще смеялся. До этого момента я и представить не могла, что он может смеяться.
Боже, я не могу себе позволить быть очарованной его смехом.
Он ужасный. Ужасный. Ужасный. Не забывать этого.
Алекс потрепал коня по шее.
— Не совсем то, что я думал, — а потом он повернул его и попытался ещё раз. Конь снова прыгнул и приземлился в ручей, подняв веер брызг. Алекс улыбался. Он развернул коня снова и повторил прыжок несколько раз, пока тот не привык и делал это спокойно, будто занимался подобным каждый день.