Прах херувимов

Райнеш Евгения

У Яськи к Ларику созрел очень серьёзный разговор, но она всё не могла никак его начать. Не хотелось говорить ни о чём серьёзном. А желалось беззаботно валяться на горячих камнях, как в те времена, когда они были детьми. Когда призраки исчезали от прикосновения маминой руки.

В ленивом мареве слышался голос Геры:

– Пончики, пончики, сладкие свежие пончики!

Не открывая глаз, Яська представила, как он бредёт по пляжу в неизменных резиновых шлёпанцах, припадая на правую раненую ногу. Тащит свою корзину, куда Василий Степанович, ругаясь

на «бисовых детей», сложил испечённые в свежем масле кругляши, старательно посыпав сахарной пудрой. Гера всегда нёс эту пончиковую корзинку с гордым видом гладиатора, вышедшего на арену с дикими зверями. «Умри или продай все пончики» – словно выжигал в полуденном мареве его целеустремлённый взгляд.

Послышался разомлевший голос одной из многочисленных тушек, приподнявшей голову от земного шара, в который всех вокруг вдавила июльская жара:

– А кукуруза?

«Боже, какая кукуруза?» – с ужасом подумала Яська. – «Неужели кто-то ещё способен кусать и жевать?».

Гера ответил любителю экстрима основательно и жизнерадостно:

– Кукуруза будет потом, когда все пончики съедите…

Ларик и Яська, не сговариваясь, открыли глаза, приподнялись на локтях и прыснули вслед прихрамывающему Гере. Яська тут же застыдилась:

– Человек работает, между прочим… И раненый, кстати. А мы тут…

– Только не говори, что прохлаждаемся, – Ларик перевернул подрумянившееся тело на спину, подставив солнцу впалый живот:

– Потому что это противоречит всяческой логике: прохлаждаться в такую жару. Кстати, на лень у нас есть всего полчаса. У меня клиент. О чём ты хотела со мной поговорить?

Яська вздохнула:

– Как раз о клиентах. Ларик, а ты не можешь хотя бы на время, скажем, взять отпуск?

– Чего вдруг?

– Я дозвонилась этой девушке… Вернее, не совсем ей…

– Какой девушке?

Яська удивилась, что Ларик так легкомысленно отнёсся к произошедшему накануне. Кажется, совершенно не переживал по поводу странной и нелепой смерти своего клиента. Пусть человека случайного, мимолётного, так и оставшегося безымянным для них. Но все же Ларик разговаривал с ним несколько дней назад, даже дотрагивался…

– Той девушке, которая забыла у тебя сумочку.

– А–а–а…. И что?

– Ларик, мужской голос ответил, что девушка умерла. Её действительно Евой, звали.

– Почему она умерла? – Ларик наконец-то проявил хотя бы интерес.

– Тот самый мужчина сказал: что-то с сердцем.

– Она же молодая ещё совсем…

– Это-то и странно. Мужчина сказал: неожиданный приступ, такой бывает только у людей в очень пожилом возрасте.

– Жалко, молодая, – Ларик начал одеваться.

– Отмени встречу с клиентом.

– Зачем? – он действительно не понимал.

– Ларик, два человека, которым ты набил тату в один и тот же день, мертвы.

– И что? Один захлебнулся, у второй, как ты сама сейчас сказала, больное сердце. При чём тут мои татуировки? Мне справки у всех о состоянии здоровья требовать? Я не могу отменить встречу.

– Он

захлебнулся в стакане воды! Я видела это. А у Евы раньше всё в порядке было с сердцем. И почему же ты не можешь отменить встречу?

Ларик помолчал секунду, затем нехотя, словно признаваясь в чем-то постыдном, процедил:

– Не хочу. Мне нужно сделать эту татуировку.

Яська открыла было рот, но он не позволил продолжить:

– Ты не понимаешь, там такой заказ! Линии, краски, содержание… Это будет моя лебединая песня, правда. Всё идёт к тому, что появится шедевр в мире тату.

– На веки вечные, – мрачно добавила Яська, понимая, что она не сможет переубедить его. – Аминь.

– Анубис, – уже закричал на весь пляж Ларик, не в состоянии справиться с вдохновением, постигшем его прямо посреди бескрайнего лежбища человеческих тел.

Пара голов лениво отреагировала на крик, чуть приподнявшись, и тут же головы упали на место. Остальные даже не шелохнулись, впитывая солнечные лучи.

– Это будет Анубис! На всё предплечье! Ясь, я просто вижу его. Как наяву. Это тату мне по ночам снится. Вернее, клиент назвал его как-то по-другому, но по описанию – точно Анубис. С головой шакала и телом беспощадного бога-воина.

– Ларь, а кто твой сегодняшний клиент?

Он насупился:

– Не скажу. Это тайна.

– Ладно, – сдалась Яська. – Не говори. Только собираюсь…. Не злись, но я собираюсь найти клиентов, которые набивали татуировку в твоём салоне в предыдущую неделю. И это не обсуждается. Ты даёшь мне координаты. Те, которые у тебя есть.

– Ты с дуба рухнула?! Как себе это предста…

В разговор ворвался рингтон «Бесаме мучо». Ларик не любил этот «позывной», но поставить что-то другое ему было лень. А может, он не мог определиться, какая мелодия его бы не раздражала.

Несколько секунд Ларик понимающе вслушивался в невидимого Яське собеседника, затем сказал: «Хорошо, я понимаю. Будем на связи» и повернулся к девушке.

– Сегодня твоя взяла. – Он улыбнулся. – Клиент перенёс процедуру. Я свободен. Так о чём ты говорила?

– Давай попробуем связаться со всеми людьми, которые набивали у тебя накануне татуировки. Вот о чём я говорила.

Ларик кивнул.

– А я сказал, что… О! Кстати, вон один из них! Жив-здоров. И, по-моему, в прекрасном расположении духа.

Глава шестая. Массажист появляется, но тут же исчезает навсегда

Яська стремительно обернулась, следуя за взглядом Ларика. Чуть в стороне от шипящего прибоя и весёлых детей, с визгами барахтающимися в пенной полосе, расположилась белая мобильная палатка с кривоватой надписью «Массаж».

Рядом с ней на таком же белоснежном раскладном шезлонге в расслабленной позе старательно делал вид, что он совсем не дремлет, плотный и мускулистый человек. Лицо его закрывал длинный козырёк бейсболки, и Яська могла рассмотреть только накаченные руки, скрещённые на груди, и крепкие мохнатые ноги под светлыми бежевыми бриджами.