Прах к праху
Шрифт:
Квартира Мишель Файн находилась меньше чем в миле от кофейни в мрачноватом районе, состоявшем из обветшалых дуплексов и уродливых квадратных многоэтажек, населенных, по словам Лиски, немалым количеством бывших заключенных и мелких хулиганов на исправительных работах.
— Квартира Ванлиса на Линдейл — всего в нескольких кварталах к югу отсюда, — пояснила Лиска. Они шли вдоль тротуара, ступая по неровным комкам мокрого снега. — Как тебе нравится такое совпадение?
— Но, помнится, они вроде бы были незнакомы, когда ты приезжала туда?
Лиска припомнила
— Разве что только шапочно… Они не разговаривали между собой. Ты действительно считаешь, что она застукала его за подглядыванием в окна Джиллиан?
— Это была просто гипотеза, но она неслабо всполошила твоего мальчика. Я вот о чем думаю — если она действительно поймала его за подобным занятием, то почему не сообщила об этом тебе?
— Хороший вопрос. — Лиска подергала ручку двери запасного выхода. Та оказалась не заперта. — Пойдем, поищем на него ответ.
В лифте висел аромат дешевой китайской еды. Они поднялись на четвертый этаж в компании тощего, как скелет, героинщика. Тот забился в самый угол, стараясь не вызывать подозрений, что не мешало ему одновременно с интересом разглядывать дорогое пальто Куинна. Джон бросил на него предостерегающий взгляд, и у наркомана на лбу тут же выступили капли пота. Когда двери лифта закрылись, героинщик снова поехал вниз.
— Должно быть, ты показываешь чудеса за покерным столом, — прокомментировала Лиска.
— У меня нет на это времени.
Она кокетливо изогнула бровь, ее голубые глаза игриво заблестели.
— Смотри не переусердствуй. Хотя делу время, потехе все равно должен оставаться час. А то станешь совсем скучным занудой.
Куинн отвел глаза и выдавил из себя глупую улыбку:
— Я вгоню тебя в сон, Динь-Динь.
— Сомневаюсь, но если ты хочешь доказать это экспериментально…
Она остановилась напротив двери в квартиру Мишель Файн и посмотрела на него.
— Да я просто прикалываюсь, ты же знаешь. Я же вижу, что все твои мысли занимает другая женщина.
Куинн нажал на кнопку звонка и уставился в дверь.
— Ага, женщина-убийца, — сказал он, хотя впервые за долгое время его мысли были заполнены не только работой.
Словно для этого требовалось разрешение Лиски, Джон подумал о Кейт. Интересно, как она? О чем думает? Он гадал, получила ли она сообщение о том, что жертва в машине — не ее свидетельница. Страшно подумать, что Кейт станет винить себя в том, что случилось. Но больше всего он гнал прочь мысль, что босс свалит вину на нее. В нем пробудился инстинкт заботы. Почему-то захотелось навалять Робу Маршаллу сильнее, чем просто наградить пинком под зад. Интересно, Кейт посмеялась бы или разозлилась, узнав об этом?
Куинн снова нажал на звонок.
— Кто там? — спросил голос по ту сторону двери.
Лиска подошла поближе к глазку.
— Это сержант Лиска, Мишель. Мне надо задать тебе еще несколько вопросов по поводу Джиллиан.
— Я неважно себя чувствую.
— Наш разговор займет не больше минуты. Это очень важно. Произошло еще одно убийство. Ты слышала?
Дверь
— Я не имею к этому никакого отношения. Ничем не могу помочь… — Заметив рядом с Лиской Куинна, она с подозрением уставилась на него. — А это еще кто такой?
— Джон Куинн, агент ФБР, — представился он. — Я бы хотел немного поговорить с вами о Джиллиан, мисс Файн. Я пытаюсь составить для себя ее психологический портрет, чтобы понять, что за человек она была. Насколько я понимаю, вы ее близкая подруга.
Секунды текли медленно, пока хозяйка квартиры разглядывала его оценивающим взглядом, совершенно нетипичным для официантки модной кофейни. Скорее это был взгляд человека, не понаслышке знакомого с жизнью темных улиц. Наконец она подняла руку, чтобы снять дверную цепочку, и Куинн заметил у нее на запястье татуировку в виде змеи.
Мишель распахнула дверь и неохотным жестом пригласила их в квартиру.
— Вы не получали от нее никаких вестей после пятницы? — спросил Куинн.
Файн окинула его взглядом, полным подозрения и неприязни.
— Как я могла получить? — со злостью в голосе спросила она, сдерживая слезы. — Она мертва. Зачем вы задаете мне такие вопросы?
— Потому что я не столь уверен в этом, как вы.
— Вы на что намекаете? — воскликнула Файн голосом, полным недоумения и раздражения. — Об этом пишут в газетах и говорят в новостях. Ее отец предлагает вознаграждение. В какие игры вы пытаетесь играть?
Куинн оставил вопрос без ответа и принялся разглядывать комнату, обставленную в стиле семидесятых, причем, насколько он мог судить, обстановка была аутентичной, а не имитацией. По всей видимости, с тех пор здесь ничего не менялось и не убиралось. Цветастые занавески выглядели настолько ветхими, что казалось, будто еще чуть-чуть, и они истлеют у вас на глазах и оторвутся от колец. Диван и такое же кресло, стоящие в гостиной, были угловатыми, обтянутые оранжево-коричневой обивкой из вытертого букле. На дешевом кофейном столике рядом с полной окурков пепельницей, словно забытые мечты, лежали туристические журналы с загнутыми уголками. Все было пропитано запахом сигарет и «травки».
— Я не для того вас впустила, чтобы вы выносили мне мозг! — отрезала Файн. — Я болею. Тоскую по Джиллиан. Она была моей подругой… — Ее голос сорвался, она отвернулась и замолчала, плотно сжав рот, что только подчеркнуло шрам, протянувшийся вниз от уголка губ. — Мне… мне просто плохо. Спрашивайте, что вы там хотели узнать, и проваливайте из моего дома и из моей жизни.
Она закурила и, скрестив руки на груди, сделала шаг в сторону. Бледная, осунувшаяся и, как показалось Куинну, нездорово худая. Возможно, она и вправду больна. На Мишель был мешковатый черный поношенный кардиган, под ним грязная белая футболка — настолько маленькая, что по размеру походила на детскую. Ее ноги в старых черных легинсах были тонкими, как палочки. Она стояла на грязном ковре босиком.