Прах к праху

Хоуг Тэми

— Я знаком с вашей теорией, агент Куинн. Читал ваши статьи… кажется, где-то на моих книжных полках стоит учебник, соавтором которого вы являетесь. Впечатляюще. Знаешь жертву — вычислишь и преступника.

— Это лишь часть теории. Первые жертвы относились к группе повышенного риска. Джиллиан в эту схему не укладывается.

Брандт постучал указательным пальцем себя по губам.

— Отклонение от схемы. Понимаю. Это делает ее логическим центром головоломки. Вы полагаете, что убийством последней он говорит о

себе больше, нежели в двух предыдущих случаях. Но что, если она просто оказалась не в том месте и не в то время? Что, если он не выбирал первых двух, потому что они были проститутками? Что, если все три жертвы — не более чем случайное совпадение?

— Нет, — ответил Куинн, заметив в глазах Брандта блеск вызова. — В арсенале этого типа нет ничего случайного. Каждую из этих женщин он выбрал по какой-то определенной причине. И в случае с Джиллиан причина может оказаться наиболее характерной. Давно вы ее курируете?

— Два года.

— Как она пришла к вам? По рекомендации?

— Благодаря гольфу. Мы с Питером состоим в одном гольф-клубе. Превосходное место для знакомств, — с улыбкой признался Брандт, явно довольный своей деловой хваткой.

— Вы преуспели бы куда больше, если бы жили во Флориде, — пошутил Куинн. Разве мы не друзья — оба такие умные, решительные? Подумав, добавил: — Сезон гольфа сколько здесь продолжается? Два месяца?

— Если хорошая весна, то три, — парировал Брандт. — Мы много времени проводим в клубе, в закрытом помещении. Там превосходная кухня. Кстати, вы играете в гольф?

— Играю, когда представляется такая возможность.

— Жаль, что сезон закончился, — посетовал Брандт.

— Верно, — проворчал Ковач, — чертовски неудобно убийцам орудовать в ноябре, если посмотреть на дело с такой точки зрения.

Доктор Брандт бросил на него быстрый взгляд.

— Я вовсе не это имел в виду, детектив. Хотя коль вы завели об этом разговор, то жаль, что вы не поймали его летом. В таком случае наш разговор вообще не состоялся бы. В любом случае, — добавил Брандт, поворачиваясь к Куинну, — я знаю Питера вот уже несколько лет.

— Он не показался мне излишне общительным человеком.

— Верно. Гольф для Питера — дело серьезное. Он вообще ко всему относится крайне серьезно. Мистер Бондюран очень ответственный человек.

— А как это качество повлияло на его отношения с Джиллиан?

— Послушайте, агент Куинн, вы переходите черту! — продолжая улыбаться, Брандт предостерегающе поводил пальцем.

Джон коротким кивком признал промах.

— Когда вы в последний раз говорили с Джиллиан? — спросил Ковач.

— У нас была встреча в пятницу. Каждую пятницу в четыре часа дня.

— После этого она поехала к отцу на ужин?

— Да. Джиллиан и Питер пытались наладить отношения. У них была долгая размолвка. Старые обиды чертовски трудно изгладить из памяти.

—

Какие такие обиды?

Брандт моргнул.

— Хорошо. Как насчет общего заявления о том, что послужило первопричиной всех проблем Джиллиан? Чтобы нам было от чего отталкиваться.

— Извините. Не могу.

— Послушайте, вы вполне могли бы ответить на несколько простых вопросов, не нарушая доверия к вам других людей, — вздохнув, сказал Ковач. — Например, принимала ли мисс Бондюран какие-нибудь лекарственные препараты? Для нас это крайне важно. Вдруг в теле обнаружатся их следы.

— «Прозак». Она пыталась избавиться от депрессии.

— Маникально-депрессивный психоз? — уточнил Куинн.

Доктор Брандт смерил его долгим взглядом.

— Вам что-либо известно о том, имелись ли у нее проблемы с наркотиками? — гнул свою линию Ковач.

— Не комментируется.

— А проблемы с любовником?

Ответа не последовало.

— Она признавалась вам в том, что кто-то угрожал ей?

Молчание.

Ковач провел ладонью по усам и губам. Его терпение было на исходе. Он чувствовал, что готов сорваться в любую секунду.

— Вы знали девушку два года. Вы знакомы с ее отцом. Он считает вас своим другом. Возможно, вы подскажете нам направление поисков убийцы. А вы тратите наше время на всякие пустяки, на угадайку: холодное — горячее, белое — черное…

Куинн осторожно откашлялся.

— Ты знаешь правила, Сэм. Помни о них!

— К черту правила! — прорычал Ковач, смахнув с дальнего края стола альбом фотографий Мэплторпа. — Будь я адвокатом защиты, размахивающим пачкой денег, он бы нашел лазейку, чтобы проскользнуть сквозь нее.

— Это оскорбление, детектив.

— Извините, что обидел вас в лучших чувствах. Эту девушку кто-то пытал, доктор. — С этими словами Ковач оттолкнулся от шкафа и метнул камешек в мусорницу. Тот с грохотом, похожим на выстрел из пистолета 22-го калибра, ударился о дно корзины. — Кто-то отрезал ей голову и забрал в качестве сувенира. Если бы я знал эту девушку лично, мне было бы небезразлично, что с ней случилось. И если бы в моих силах было помочь в поисках этого ублюдка, я бы сделал все, о чем меня просят. Однако для вас важнее статус, нежели Джиллиан Бондюран. Интересно, догадывается ли об этом ее отец?

Ковач раздраженно рассмеялся. Неожиданно пискнул его пейджер.

— Какого черта я тут распинаюсь? Питер Бондюран отказывается поверить, что его дочь может быть жива. Вы с ним стоите друг друга!

Пейджер пискнул снова. Ковач прочитал послание, еле слышно ругнулся под нос и вышел из кабинета, оставив Куинна расхлебывать последствия. У Брандта эта вспышка гнева вызвала улыбку.

— Какие мы, однако, вспыльчивые! Обычно среднему копу требуется чуть больше времени, чтобы потерять терпение, общаясь со мной.