Прах к праху
Шрифт:
Ковач нахмурился и выразительно посмотрел на нее.
— Ты читаешь те же книжки, что и Оскар?
— У меня диплом специалиста, копающегося в чужих мозговых извилинах, — напомнила Кейт. — Что плохого в том, что фоторобот покажут всем, даже если он и не совсем точен?
— Не знаю, Кейт. Этот подонок сжигает женщин, отрубает им головы. Скажи, бывает ли что страшнее?
— Ну, вряд ли ваш фоторобот его оскорбит, — заметила Кейт. — Скорее позабавит. Он обрадуется, что перехитрил вас, копов.
— И, как следствие, возомнит себя непобедимым и тотчас отправится на охоту, чтобы убить очередную жертву!
— Не будь таким фаталистом. Что мешает тебе воспользоваться его самомнением к собственной выгоде? Спроси Куинна. Кроме того, если фоторобот хотя бы частично точен, то может быть пусть даже малая, но толика пользы. Вдруг кто-то запомнил похожего человека рядом с пикапом. Или номер машины, пусть даже отдельные цифры. Или приметы, вроде вмятин на бампере. Или заметил, что этот тип, допустим, прихрамывал. Ты знаешь не хуже меня, что порой какая-то мелочь определяет весь ход расследования.
— Верно, — согласился Ковач, нехотя отходя от стены. — Побольше бы таких мелочей… Кстати, а где же сейчас это наше солнышко?
— Я попросила, чтобы ее отвезли в «Феникс». Она явно от этого не в восторге.
— Ишь, какая привередливая!
— Точно, — согласилась Кейт. — Ей подавай номер в отеле или квартиру в жилом доме. Мне же нужно, чтобы рядом с ней постоянно кто-то был. Иначе она окончательно замкнется и никогда больше не вылезет из панциря. Кроме того, за ней нужен глаз да глаз. Кстати, ты проверил, что у нее в рюкзаке, с которым она не расстается?
— Лиска проверила. Эйнджи была на взводе, но ведь она бегом убежала от обезглавленного трупа. Нам же не хотелось рисковать. Вдруг она распсихуется так, что набросится с ножом на кого-нибудь из нас? Хотя, по идее, это должен был сделать тот коп, который наткнулся на нее в парке, но, похоже, ему отшибло мозги, так как он все время думал о Коптильщике. Сразу видно, новичок. Лопухнись он еще раз, и ему влетит от начальства по первое число.
— Никки что-нибудь нарыла?
Ковач поджал губы и отрицательно покачал головой.
— А что она должна была нарыть? Наркотики?
— Не знаю, может быть. Поведение девчонки ни в какие рамки не укладывается. Она то плачет, то смеется. Я начинаю думать: «О господи, через что только ей пришлось пройти!» Но могу и ошибаться, и она — если учесть пережитый кошмар — ходячее воплощение стальных нервов и здравого смысла.
— Может, ей просто нужна доза? — задумчиво произнес Ковач, шагнув к двери. — Может, она в ту ночь за этим и пришла в парк? У меня есть знакомые ребята в отделе по борьбе с наркотиками. Я с ними поговорю; возможно, они знают ее. Пока что у нас на нее ничего нет. В Висконсине наши парни тоже ничего не нарыли.
— Я разговаривала со Сьюзен Фрай из нашего отдела по делам несовершеннолетних, — сказала Кейт. — Она там работает уже целую вечность, и у нее целая сеть осведомителей. Роб тоже проверяет свои контакты в Висконсине. А вот я бы хотела, чтобы Эйнджи получила пусть скромное, но вознаграждение. Знак того, что мы ценим ее сотрудничество. Ты не мог бы выцарапать для нее у начальства немного бабла?
— Попытаюсь.
Еще одно поручение в дополнение к длинному списку. Бедняга, подумала Кейт, глядя на Ковача. Сегодня даже морщины на его лице залегли глубже прежнего. А на плечи легло бремя забот целого города. Даже пиджак болтается как на вешалке,
— Ладно, не бери в голову, — произнесла она, открывая дверь. — Я попробую сама. У тебя хватает дел и поважнее.
Уже стоя на пороге, Ковач обернулся и криво улыбнулся ей.
— Кто подсказал тебе, что тот парень вооружен?
— Да так, само пришло в голову.
— Спасибо. Ты уверена, что тебе нравится иметь дело с вооруженными психами?
— Значит, и до тебя дошло? — спросила Кейт и состроила гримасу, явно недовольная тем, что вчерашние события привлекли к ней всеобщее внимание. Она отказалась от пяти-шести просьб дать интервью и несколько раз удалялась в туалет, чтобы замазать тональным кремом синяки. — Просто я оказалась не в том месте и не в то время, только и всего. Его величество случай. История моей жизни, — сухо ответила она.
Лицо Ковача приняло задумчивый вид, как будто он размышлял о каких-то важных проблемах. Подумав с минуту, он коротко кивнул.
— Ты чудо, Рыжик.
— Да ты что! Просто у меня есть ангел-хранитель со своеобразным чувством юмора. Не сдавайся, сержант! Я позабочусь о свидетелях.
Глава 12
Уличное движение раздражает его. Он выезжает на автостраду 35W, к югу от центра города, чтобы избежать светофоров и утомительных поворотов городских улиц. Бесконечные пробки вызывают желание выйти из машины и пройтись по обочине, наугад вытаскивая людей из их автомобилей и разбивая им головы монтировкой. Его забавляет мысль о том, что и другие автомобилисты тоже, по всей видимости, развлекаются подобными фантазиями. Увы, они даже не догадываются о том, что человек, сидящий в темном седане позади них, впереди них или рядом с ними, способен воплощать такие фантазии в жизнь.
Он смотрит на женщину в соседнем «Сатурне». Она хорошенькая, с правильными чертами лица, светловолосая. Прическа причудливая, объемная, старательно зафиксированная лаком. Женщина перехватывает его взгляд, он улыбается ей и машет рукой. Она улыбается в ответ, тоже машет рукой, делает смешное лицо — мол, вы только посмотрите, что там творится впереди. Он пожимает плечами, усмехается и произносит:
— Что поделаешь!
Он представляет, как на ее хорошеньком личике появляется маска ужаса, как оно бледнеет от страха, когда он наклоняется над ней с ножом. Дыхание делается частым. Он видит, как поднимается и опадает ее обнаженная грудь. Слышит, как дрожит ее голос, когда она умоляет его пощадить ее. Слышит ее крик, когда он вонзает нож ей в грудь. В паху тотчас загорается желание.
Вероятно, решающим фактором в динамике серийного насильника или убийцы является роль фантазии. Это Джон Дуглас, «Охотник за чужим разумом».
Свои фантазии он воспринимает спокойно. Они никогда не повергали его в ужас. Ни в детстве, когда он часто думал о том, что значит наблюдать, как умирает живое существо, и что ты будешь чувствовать, сдавливая пальцы на горле кошки или соседского мальчишки, и что такое власть над жизнью и смертью, до которой тебе в буквальном смысле рукой подать. Ни в юности, когда он мечтал, как ножом отрежет матери соски, перережет ей горло, или разобьет голову молотком, или вырежет ей матку и бросит ее в печь.