Праксис
Шрифт:
Поняв, что Хромуша не собирается красть у Кэроль, Гредель почувствовала облегчение. Ей вовсе не хотелось становиться воровкой, а уж тем более не хотелось красть у такого друга, как Кэроль.
— Похоже, у нее здесь нету никаких полезных знакомств, — продолжал вслух размышлять Хромуша. — Разузнай побольше насчет этих Бисвасов. Может, хоть они на что-то сгодятся.
Гредель согласилась. Это задание выглядело вполне безвредным.
Она теперь почти не ночевала у Нельды, оставаясь либо у Хромуши, либо у Кэроль. И это было к лучшему, потому что у Нельды дела шли не очень. Похоже, что Антоний надолго
Однажды, вернувшись домой, она застала Нельду в слезах. Антоний избил ее и забрал деньги, отложенные на квартплату, и это уже второй раз.
— Нас выселят, — шептала Нельда охрипшим от слез голосом. — Нас всех вышвырнут отсюда.
— Ну уж нет, — твердо заявила Гредель.
Она пошла к Хромуше, рассказала ему обо всем и попросила у него денег.
— Я никогда больше ни о чем не попрошу тебя, — пообещала она.
Хромуша задумчиво выслушал ее, полез в бумажник и протянул ей купюру в сто зенитов.
— Этого хватит? — спросил он.
Гредель, потянувшись было к бумажке, остановилась.
— Это больше, чем нужно, — ответила она. — Я не хочу брать так много.
Хромуша взял ее руку и вложил в нее купюру. Его голубые глаза глядели прямо в ее изумрудные.
— Бери на здоровье, — сказал он. — А на остаток купи себе что-нибудь.
Слезы благодарности заполнили глаза Гредель.
— Спасибо, — ответила она. — Я знаю, что не заслуживаю этого.
— Заслуживаешь, и еще как, Землянка, — ответил Хромуша. Он стал целовать ее, подбирая слезы. — А теперь отнеси-ка ты их агенту домовладельца, хорошо? Не стоит относить их Нельде, а то она может снова отдать их.
— Я так и сделаю, — решила Гредель.
— И еще… — его глаза потемнели. — Не стоит ли мне заняться Антонием? Или, может, его просто поторопить с отъездом? Ты понимаешь, что я имею в виду.
От этих слов Гредель поежилась.
— Нет, — ответила она. — Нет, он и так не задержится.
— Просто запомни, что есть такая возможность, ладно?
Она заставила себя кивнуть в ответ.
Гредель отдала деньги агенту, хмурой маленькой женщине, у которой в их доме был маленький офис, пропахший луком и капустой. Получив расписку в уплате за два последних месяца, которую агент выдала с большой неохотой, Гредель вышла из офиса, думая о Хромуше и о том, как он любит ее.
Как жаль, что он не жилец на этом свете, невольно подумала она.
К сожалению, она понимала, что так оно и есть.
Люди вроде Хромуши не живут долго. Среди этих ребят не так уж много стариков. Рано или поздно их сажают или убивают. А тех, кого они любили — их жен, любовниц и детей, — либо отправляют работать на фермах, как Эву, либо просто наказывают вместе с ними.
Как по заказу, через несколько дней за кражу
Казнь показывали по каналу телевидения, специально предназначенному для трансляции публичных наказаний, и Хромуша заставил всех парней смотреть на это.
— Чтобы были поосторожнее, — прямо объявил он.
Гредель смотреть не стала. Вместо этого она поехала к Кэроль и там, к своему удивлению, помогла ей уговорить бутылку вина. Кэроль это настолько впечатлило, что она всю ночь говорила подруге комплименты и благодарила за все, что та сделала для нее. Гредель ушла от нее, полная хмельной радости. Ей редко бывало так хорошо.
Эйфория длилась до самого дома. А там бушевал скандал. На полу валялись обломки кресла, а у Нельды над глазом кровоточила глубокая рана. Войдя, Гредель окаменела от ужаса, а потом попыталась проскользнуть к себе, не попадаясь на глаза Антонию.
Не тут-то было. Антоний рванулся к ней и ухватил за ворот. Она почувствовала, как затрещала ткань.
— Где деньги? — завопил Антоний. — Ты должна была продать тряпки и выручить мне денег!
Дрожащими руками Гредель вытащила кошелек.
— Вот! Бери!
Все было предельно ясно. Антоний разыгрывал свой сценарий номер один. Ему нужны были деньги на выпивку, а он уже выгреб у Нельды все, что у нее было.
Антоний вцепился в кошелек и высыпал монеты себе на ладонь. На Гредель дохнуло можжевеловым ароматом, сочащимся изо всех пор его тела. Он молча пересчитал монеты, потом бросил кошелек на пол, а деньги пересыпал к себе в карман.
— Я тебя отведу на панель, прямо сейчас, — решил он и ухватил ее за запястье. — Так можно будет заработать побольше.
— Нет! — закричала Гредель, обьятая ужасом, и попыталась вырваться.
Глаза Антония запылали злостью. Он широко замахнулся свободной рукой.
Гредель ощутила удар скорее костями, чем кожей. У нее лязгнули зубы, а ноги сами подогнулись под ней, и она осела на пол.
Тут подоспела Нельда и, визжа, ухватила Антония за руку, пытаясь остановить его.
— Не смей бить ребенка! — выла она.
— Тупая сука! — прорычал Антоний и с разворота врезал Нельде по лицу. — Не смей больше встревать в мои дела с ней!
Со стороны Антония было большой ошибкой отвернуться. Гнев захлестнул Гредель с головой, всепоглощающая ярость придала ей силы и вложила в руки то оружие, которое было ближе всего, — ножку кресла, которое Антоний разломал совсем недавно, чтобы подчеркнуть один из своих нехитрых тезисов в споре с Нельдой. Гредель взвилась на ноги и, ухватив ножку кресла обеими руками, замахнулась ей на Антония.
Нельда разинув рот уставилась на нее и опять завопила. Антоний внял предостережению и начал разворачиваться к Гредель, но было уже поздно. Деревянная ножка ударила его по виску, и он упал на одно колено. Ножка, сделанная из прессованного волокна деджера, обломалась неровно, и зазубренный конец основательно ранил его.