Праксис
Шрифт:
— Я хочу осмотреть строительство железной дороги, — сказал он. — Можешь это организовать?
— Конечно, милорд.
— Только без лишнего шума. Я сыт по горло всеми этими делегациями. Если мы отправимся вдвоем, будешь моим гидом?
В голосе Ахмета прорезалось ликование:
— Разумеется, господин капитан! Нет ничего проще!
До места они добирались на поезде со стройматериалами. Марти-неса усадили в вагон, предназначенный для дорожных рабочих. Он был в штатской одежде и тяжелых ботинках — к немалому разочарованию Ахмета, который мечтал продемонстрировать своим корешам военного героя при
— И вот, значит, легли мы на новый курс, а наксидов ослепили огнем из дюз, — сказал Ахмет и заговорщицки подмигнул Мартинесу. — Верно ведь, милорд, так оно и было?
— Да, — устало подтвердил тот. И добавил, выглянув в окно: — Что это там впереди?
Проложенный для сверхзвукового поезда путь, разумеется, должен быть прямым и достаточно ровным. Он приближался к горам по гигантской эстакаде с пробуренными в ней сводчатыми туннелями для будущих автобанов. Чтобы создать ровную поверхность для дорожного полотна, в склонах гор проделали широкие уступы и узкие туннели. Перекинутые через долины мосты, издали похожие на паутинки, вблизи оказывались состоящими из ферм толщиной с автобус и массивных тросов. Сами поезда, парящие над рельсами на магнитной подушке, будут оборудованы гасящими сверхзвуковую волну стабилизаторами, однако туннели все равно приходилось оснащать экранами и звукопоглотителями, чтобы уберечь горы от разрушения.
Прибыв на место строительства, Мартинес смог насладиться зрелищем гигантской бурильной машины, прокладывающей туннель, а также других механизмов, которые дробили камень, укрепляли своды и укладывали рельсы. Все эти приспособления были весьма хитроумны, а их машинисты — достаточно опытны. В общем, ни у кого не возникало сомнений: этот туннель встретится с тем, что бурили с противоположной стороны. Причем с опережением графика.
— И тогда мы получим премию от «Компании Ши», — ухмыльнулся Ахмет. — Верно, милорд?
— Рад за вас, — буркнул Мартинес. Выбрав момент, когда они с Ахметом остались одни, он задал вопрос: — Говорят, около месяца назад в строительстве случилась задержка? Мы можем остановиться в этом месте на обратном пути?
Ахмет снова понимающе подмигнул:
— Я замолвлю словечко машинисту.
В обратный путь они пустились на маленьком локомотиве, который подвозил рельсы к месту стройки, и машинист-лай-оуниец согласился сделать короткую остановку.
— Отметка 593, - сказал ему Ахмет.
Вскоре локомотив замедлил ход и остановился. Ахмет с фонариком в руке спрыгнул на насыпь в темном туннеле, и Мартинес услышал всплеск.
— Осторожнее, милорд, — предупредил Ахмет. — Здесь малость сыровато.
Мартинес слез на насыпь и пошел следом за танцующим лучом фонарика. Движения земной коры когда-то перевернули здесь геологические пласты почти вертикально.
— Говорят, это не то плутоническая порода, не то лакколит, не то еще какая хрень… — пояснил Ахмет. — Один черт — эта штука очень твердая. Буром ее не возьмешь. Вот она. — Он помахал фонариком.
Вдоль пластов тянулась темно-серая полоса, и ручеек
— Это? — спросил Мартинес. Он мог обхватить этот слой двумя руками. Это была явно не плутоническая порода.
— Да, милорд, оно самое. Пришлось менять головку бура.
«А разве нельзя было просто взорвать?» — чуть не вырвалось у Мартинеса.
Конечно, можно, тут же ответил он себе. Но взрывчатка не дала бы нужного объема дополнительных расходов. Ему вспомнилось, как тогда, в Рио-Хондо, лорд Па и Мукерджи о чем-то таком говорили. Что-то об ошибке в геологическом отчете…
Мартинесу вдруг пришло в голову: а что, если Мукерджи, этот азартный игрок, и есть то официальное лицо, которое подписывало явно завышенные сметы «Компании Ши»? В конце концов, Мукерд-жи был официальным президентом компании, вполне возможно, он имел на это право.
Но Мукерджи никогда не бывал на Ши — он бороздил империю в поисках инвестиций. Мукерджи не высаживался на Ши и не мог проверить большинство заявок на дополнительное финансирование. Если только… Если только Мукерджи не являлся частью заговора. А на полученное вознаграждение оплачивал свои проигрыши.
— Так-так, любопытно… — пробормотал Мартинес.
В свете фонаря глаза Ахмета блеснули тем восхищением, которое у вора и мошенника вызывает чистая и профессиональная работа коллеги.
— Потрясающе! — отозвался он. — Верно я говорю, милорд? Вот она, геология!
Вопрос был в том, как раскрыть Мармеладу глаза на отношения между лордом Фаршем и леди Оборочкой. Если он узнает об этом от слуги Кадавра, то это скажет ему о Кадавре нечто такое, что пока должно оставаться в тайне. Но иначе как же Мармелад вовремя узнает о Большом Бале?
Нужен какой-то знак, решил Северин. Загадочный знак, который будет ясен Мармеладу, но непонятен для остальных. Но кто подаст этот знак?
В такт собственным мыслям Северин принялся постукивать перстнем леди Лайао по подлокотнику кресла. Приходилось признать: его фантазия забуксовала. Было три часа ночи по условному корабельному времени, где сутки состояли из двадцати девяти часов, и Северин чувствовал, что ужасно устал. Можно было бы попросить принести из кают-компании кофе, но тогда пришлось бы кого-то будить.
Пожалуй, стоит на время отложить раздумья о кукольном спектакле и заняться чем-нибудь другим. Например, управлением кораблем.
Рубка «Искателя» была оснащена стандартным набором терминалов: для навигации, управления двигателями, связи, для капитана, пилота и оператора аппаратуры обнаружения. Каждый терминал состоял из кресла, тщательно уравновешенного в акселерационной кабине, а к каждому креслу крепилась панель управления.
В данный момент за терминалом обнаружения находился скучающий уоррант-офицер второго класса Чамча. Экран, к которому был прикован его сонный взгляд, показывал не звездные красоты системы Ши, а игру под названием «Мозголом», в которую Чамча проигрывал из-за невнимательности. Вахтенный за этим терминалом нужен был лишь потому, что так предписывал устав. По уставу же кто-то должен был находиться за пультом управления двигателями (сейчас это была Лили Бхагвати), за терминалом связи (связист-стажер Джаи Нкомо) и в капитанском кресле (сам Северин).