Практическая энциклопедия пчеловодства
Шрифт:
– Да-да, конечно, – женщина заговорщически понизила голос. – А я слышала, что это из-за того, что она отказала молодому Джеймсу. Говорят, он сделал ей предложение, а она ему отказала! Такому приличному юноше!
Я почувствовала, как отчего-то краска заливает лицо. И не могла истолковать эту свою реакцию на совершенно незнакомое мне имя. Кто такой этот Джеймс? И почему мой отказ стал предметом сплетен?
– Миссис Хиггинс, – в голосе Маргарет появились ледяные нотки, – моя дочь вольна сама решать, за кого ей
Она потянула меня за руку, и мы поспешили дальше. Я заметила, как люди оборачиваются нам вслед, шепчутся. Очевидно, в таком маленьком городе любое событие становилось поводом для обсуждения.
Лавка Оливера находилась в конце главной улицы. Колокольчик звякнул, когда мы вошли в тёмное помещение, заставленное мешками и ящиками. За прилавком стоял худой мужчина с острым носом и редеющими волосами.
– Миссис Браун, – он кивнул Маргарет без улыбки. – Уитни.
– Мистер Оливер, – Маргарет начала осторожно, – я пришла поговорить о нашем долге.
– О четырёх фунтах и шести шиллингах, – немедленно уточнил лавочник. – Срок вышел ещё в прошлую пятницу.
– Я знаю, и я прошу вас о небольшой отсрочке. Всего на неделю. В субботу будет ярмарка, мы надеемся хорошо поторговать и…
– Миссис Браун, – перебил её Оливер, – я уже дважды давал вам отсрочку. Либо вы платите завтра, либо я вынужден прекратить отпускать вам товар в кредит.
Я видела, как плечи Маргарет поникли.
– Но без муки мы не сможем печь хлеб, а без хлеба не сможем заработать, чтобы вернуть долг, – в её голосе звучало отчаяние.
– Это уже ваши проблемы, – холодно ответил тот. – Возможно, пришло время подумать о продаже пекарни. Я слышал, Джонсоны интересовались вашим помещением.
Маргарет побледнела, а я почувствовала, как внутри закипает злость. Этот скряга намеренно загонял нас в угол.
– Мистер Оливер, – вмешалась я, не в силах молчать, – мы понимаем вашу позицию. Но подумайте: если мы закроемся, вы потеряете постоянного клиента. А если дадите нам ещё неделю и немного муки в кредит, мы не только вернём вам долг полностью, но и продолжим закупать у вас продукты в будущем.
Лавочник прищурился, разглядывая меня с новым интересом.
– А ты стала смелее, Уитни. Раньше и двух слов связать не могла в моём присутствии.
Я выпрямилась, вспоминая все навыки ведения переговоров, полученные в ресторанном бизнесе.
– Я просто предлагаю взаимовыгодное решение. Более того, я гарантирую, что к следующей субботе мы полностью рассчитаемся с долгом.
Маргарет бросила на меня встревоженный взгляд, но я продолжала смотреть прямо в глаза Оливеру.
– И как же ты это гарантируешь? – усмехнулся он. – У тебя есть волшебная палочка?
– У меня есть новые рецепты, – ответила я с уверенностью, которой не чувствовала. – Дайте нам шанс, и вы не пожалеете.
Оливер
– Одна неделя, миссис Браун. И только потому, что ваш покойный муж был моим другом. Но не больше одного мешка.
– Спасибо, мистер Оливер! – с облегчением выдохнула Маргарет.
Мы вышли из лавки с мешком муки и смешанными чувствами. Матушка Уитни молчала всю дорогу назад, и только когда мы вернулись в пекарню, она повернулась ко мне:
– Что на тебя нашло, Уитни? Ты никогда не была такой напористой.
Я помогла ей опустить мешок на пол и пожала плечами.
– Я просто подумала, что нам нужно что-то менять. Нельзя продолжать в том же духе и ожидать других результатов.
– Менять? – Маргарет покачала головой. – Мы пекари, Уитни. Мы печём хлеб так же, как делали это мои родители и родители моего мужа. Что тут можно изменить?
– Всё, – тихо ответила я. – Рецепты, способ подачи, ассортимент. Предложить людям то, чего нет у конкурентов.
Маргарет выглядела шокированной, но не стала спорить.
– Поужинаем, а потом поговорим об этом. День был длинным, – только и ответила она.
После скромного ужина из овощного супа и утреннего хлеба я поднялась в комнату рецепиентки. Мне нужно было побыть одной, обдумать ситуацию и найти хоть какую-то информацию о девушке, чьё тело я заняла.
В ящике комода нашёлся тонкий дневник в потрёпанном переплёте. Я осторожно открыла его, чувствуя себя немного виноватой за вторжение в чужую жизнь. Но мне нужны были ответы.
Записи оказались довольно скудными. Уитни не отличалась многословием или глубокими размышлениями. Короткие заметки о погоде, о работе в пекарне, о местных событиях. Несколько упоминаний о Джеймсе – судя по всему, том самом парне, действительно сделавшем ей предложение. «Джеймс опять приходил. Говорит, что любит меня. Не знаю, что ответить. Он хороший, но моё сердце отдано незнакомому рыцарю, проезжавшему наш город месяц назад».
Последняя запись была датирована вчерашним числом: «Не могу больше так жить. Одно и то же каждый день. Та же пекарня, те же лица, те же разговоры. Мама не понимает. Никто не понимает. Хочу убежать куда-нибудь. Хочу другой жизни. Хочу найти его».
Я закрыла дневник, чувствуя странную смесь сочувствия и вины. Похоже, настоящая Уитни была несчастна в своей жизни. И той еще мечтательницей. Судьба распорядилась так, что я заняла её место. А что всё-таки случилось с настоящей Утини? Где она сейчас? В моём теле в Москве?
Мысли роились в голове, но ответов не было. Единственное, что я могла сделать, – это действовать в рамках сложившейся ситуации. А ситуация требовала спасать пекарню от разорения. Не хотелось бы оказаться на улице.