Практические занятия на ПЭВМ Ямаха
Шрифт:
Еще он вряд ли проживет намного дольше с нами, чем здесь один. Единственное, что мы можем сделать для него — просто добить, чтобы не мучился, да и все. На любой другой гуманизм, будь он не ладен, нет и не будет времени, средств и прочего. Но я сам про себя это все проговариваю и понимаю, что хреново это звучит. А уж если оно для меня хреново звучит, то и для других тоже.
— Жень! Он ведь живой человек!
— Или уже нет.
— Тогда нужно проверить и…убрать его. Нам ведь назад возвращаться потом? Будем спускаться, а тут…
— Тут дверь можно закрыть, — напомнил я.
— А вдруг
— Так он же парализованный, нет? — вновь напомнил я.
— А мало ли что…
Аргумент был так себе, но раз уж события так поворачивались и я ничего с этим сделать не мог — Аня, я по ней вижу, однозначно попрется в эту квартиру…
А раз так, то грех было не воспользоваться моментом и не прихватить что-то полезное для нашего выживания. Рыбаки — они почти как охотники. Запасливые ребята и, как правило, на всякий случай держат дома кучу всего того, что может сгодиться на природе. А уж нам сейчас и подавно.
Пока я додумывал все это, Аня устала ждать и, развернувшись, направилась к входу в квартиру.
Ну что за человек! Говорили, договаривались, наглядно ведь показывал, к чему такая самодеятельность приведет, и вот… Пришлось переться за ней, а что оставалось еще?
Я быстро догнал, схватил ее за шкирку, как нашкодившего котенка, и переместил назад, себе за спину.
Мы прошли коридор, где в углу помимо камуфляжных курток висела на специальных крючках целая гора всяких удочек, и то, что заставило мое сердце биться куда быстрее. Там висело три оружейных чехла, явно без стволов внутри. Но…кто ж просто так будет вешать ружейные чехлы? Там, где есть чехлы, есть и стволы, это аксиома. Не удочки же он в них таскал? И неудобно, и для удочек есть своя «тара».
Из коридора вело три двери — одна полуприкрытая на кухню. Это было ясно по столу, который я видел через щель между дверью и косяком, а также по запаху чего-то подгоревшего, который доносился из-за двери.
Еще две двери были закрыты. Анька пошла глянуть, что там на кухне, а я, соответственно, распахнул правуюдверь, тут же поводя стволом из угла в угол комнаты.
Тут царил разгром. Со стены над диваном был сорван красный ковер, неопрятной кучей лежащий сейчас на этом самом диване. Сервант, раньше бывший частью очень хорошо сохранившейся мебельной стенки еще периода Союза, лежал на полу. Вокруг него лежали осколки стекол и разбитые хрустальные бокалы, рюмки и прочие атрибуты давно ушедшей эпохи, бережно хранившиеся в этом серванте, наверное, как раз с тех самых времен, когда они были большой ценностью и ставились на стол только по большим праздникам.
Что же послужило причиной этого беспорядка? Бессмысленного вандализма за зомби я пока что не замечал, так что это следы борьбы. Но кого с кем? Если бы в доме были еще зомбаки — они бы вышли, как только мы вошли внутрь, или даже раньше, когда мы стояли на лестничной площадке.
Дед вроде парализован, так что даже если и зомбанулся, то, кажется мне, способность ходить вряд ли обрел. Да и по стенкам вряд ли стал бы бегать за собственной женой…
— Ань, иди сюда! — образ ползающего по стенам престарелого зомби-паралитика как-то очень уж ярко отразился
Но мой призыв опоздал. Пока я разглядывал комнату «тети Зины», Аня уже закончила с кухней и сунулась в последнее, не осмотренное мной помещение, затем вылетела оттуда через мгновение с диким воплем.
— Там! Там! Джей!
Я влетел в комнату, держа наизготовку пистолет-пулемет, и тут же отскочил обратно к двери.
Практически сразу же на входе я ощутил отвратительную смесь запахов дезинфицирующих средств, чего-то протухшего, крови и вони немытого человеческого тела.
В середине комнаты стояла какая-то сложная механическая конструкция, собранная из штанг, шестеренок и валов. Растянутый на ней, привязанный за конечности, раззявив рот, тянул к нам одну, каким-то образом освобожденную руку, очень сухой и изнеможенный зомбарь. При том рука эта была до локтя перемазана в чем-то буром, напоминающем застывшую кровь.
— Это что такое, Ань? — я указал на странную конструкцию, на которой «лежал» мертвяк.
— Это специальная кровать для автоматического ухода за лежачими больными, — пролепетала белая, как полотно, Аня. — Просто она, кажется, сломана…
— Понятно. Ну, пациент, кажется, помер, — я внимательно разглядывал мертвеца, щелкающего зубами, стонущего, глядящего на нас, как на свежий ростбиф. — Еще и закусить кем-то умудрился… Кстати, интересно — кем?
Аня, боязливо косясь на «распятого» деда-зомби, аккуратно, по стеночке обошла комнату и взглянула на то, что от меня было полускрыто конструкцией.
— Джей, подойди, пожалуйста, и скажи мне, что то, что я вижу — это просто…просто что-то другое.
Я повторил ее путь, не сводя прицела с зомбака. Посмотрел. Чуть не проблевался сам, а отдышавшись, посмотрел на все это другими, безэмоциональными глазами и проговорил:
— Нет, дорогая, не скажу. Смотри, наслаждайся. Так тоже бывает…
— Но как?
— Откуда мне это знать? У меня нет близких родственников, которые зомбанулись. И я без понятия, как в такой ситуации работает у людей голова. У твоей тети Зины вот так вот. Видимо, она очень его любила, этого дядю Мишу.
Дело в том, что на полу за кроватью были разложены топор, ножовка по металлу, куча ножей, разделочная доска и три мертвых тела, над которыми поработал мясник-маньяк, порубив на куски, будто корову на скотобойне, по-другому и не скажешь. Под стенкой напротив за шифоньером громоздились большой оранжевый контейнер-чемодан с ручкой сверху и красным крестом на боку, в шкафу на дне кучей лежали три комплекта одежды, накрытые сверху окровавленными белыми халатами. Чуть выше на полочке сотовые, ноутбук, часы, бумажники и кошельки.
Тела или, скорее, куски тел лежали на толстом целлофане, края которого рачительная хозяйка подвернула, чтобы кровь не выливалась наружу.
В общем, картина похлеще, чем в фильме ужасов про маньяков.
Единственное, что не давало мне покоя, — как бабка умудрилась с тремя медиками совладать?
Последний вопрос я задал вслух.
— Да просто, — пожала плечами Аня. — Она их чем-то опоила. На кухне четыре чашки на столе. Я еще удивилась, откуда у теть Зины гости, она ведь сто лет ни с кем не общалась…