Практические занятия на ПЭВМ Ямаха
Шрифт:
Анька и вовсе не выдержала, отправилась спать. Тем более что с наступлением утра у Вовы ухудшения состояния не случалось.
Я тоже себя чувствовал как разбитое корыто, поэтому пустил в дело последний заныченный энергетик.
Только наш Мегакиллер, выдрыхнувшись за ночь, был полон сил и энергии.
Чтобы хоть чем-то его занять, я разрядил «Калаш», снятый с ублюдка из «Гелика», вручил его Лехе вместе с руководством, велев учиться разбирать и собирать оружие.
В дальнейшем, если Леха освоит это дело, я намеревался посадить его чистить оружие.
Но Леха — ребенок, и ему довольно быстро наскучила однообразная работа, так что я отрядил его в часовые-патрульные, строго-настрого запретив далеко отходить от лагеря, приказав глядеть в оба и не расставаться с автоматом, который он все же смог собрать. Эх…девушек бы наших еще оружием научить хоть немного пользоваться, но сейчас явно не подходящий момент…
День прошел спокойно, без эксцессов, но и без положительных новостей.
Ближе к вечеру мы с Лехой засели стряпать ужин, Аня занималась Вовой, ну а Аську наконец-то удалось прогнать спать, да и то лишь после того, как пообещали разбудить ближе к полуночи.
Поужинали, часть еды оставили спящей Аське, Аня и Леха отправились спать. Я остался дежурить.
Так как пришлось совмещать — бдеть за окрестностями и следить за состоянием Вовы, я торчал возле «Жигулей». Но вокруг все было спокойно.
Вообще за эти два дня я лишь трижды слышал машины, проносящиеся по трассе. Два раза по направлению к Бадатию, и один к Приморскому.
Кто ехал к Бадатий — понятно. Такие же, как и мы, — беженцы-погорельцы.
А вот кто, интересно, наоборот, в Приморск пер? Вполне возможно, что кто-то спешил за родичами… Это самое простое объяснение.
Сейчас вокруг стояла тишина и благодать. Весна набирала обороты — было довольно тепло. С такими темпами, гляди, скоро деревья проснутся, распустят почки…
Где-то далеко грохнул выстрел. Один, второй, потом грянула очередь.
Далеко…можно не беспокоиться. Но интересно, что там происходит?
Живые отбиваются от мертвяков? Или кто-то напоролся на бандитов вроде тех, в деревне?
Кто его знает.
Чувствую, народ начал активно вооружаться. Те, кто понял, что к чему, имею в виду. Обыватели либо забились по своим домам и квартирам, либо рвут когти в Бадатий, надеясь, что власть поможет и спасет.
А я в очередной раз задумался, надо ли нам в Бадатий? В эвакуацию я совершенно не верил. А даже если и случится чудо — мы окажемся на материке, к лучшему это или к худшему. Без средств к существованию, толком без вещей, без транспорта. Главное — без оружия (его нам, уверен, не позволят с собой протащить на эвакуационный транспорт). И что делать? Ладно бы если на материке все в порядке было, но я уверен — там или то же самое происходит, либо скоро начнет происходить. Так стоит ли ломиться в Бадатий, чтобы при лучшем раскладе оказаться черт знает где и в гораздо худших условиях, чем сейчас?
Хрен его знает…
Знать бы еще, очнется ли Вова… Очень мне не хотелось его терять. Верный друг, с которым прошли и проверку
Если помрет, даже не знаю, как самому крутиться. Еще и с тремя «туристами» на шее… Все же когда нас двое было — мы сила, мы отряд. А один… Один в поле не воин.
Я повернул голову на шум и увидел идущую ко мне Аську.
— Чего не разбудил? — недовольно буркнула она, окатив злобным взглядом. — Просила же…
— Да рано еще, спала бы, — пожал я плечами.
— Выспалась, — ответила она, — как там Вова?
— Да как и был, — вздохнул я.
Она заглянула в салон «Жигулей», померяла ему температуру.
— 38 с небольшим. Ну, лучше уже…
— Уже что-то, — кивнул я, — если бы еще очнулся…
— Очнется, — заверила меня Аська.
Некоторое время мы помолчали.
— Слушай, Жень… — как-то неуверенно спросила она.
— Ну?
— А ты вчера серьезно думал, что он может в зомби превратиться?
Я кивнул.
— И что, убил бы его?
Я повернулся и поглядел ей в глаза.
— А у меня был бы выбор?
— Ну это же друг твой…
— Друг был живым человеком, а то, что в его обличье поднялось бы, уже и не Вовка вовсе.
— И ты сможешь его пристрелить? Без всяких сомнений?
— А какие могут быть сомнения? Дождаться, пока оно тебя жрать начнет, Аньку или Леху?
— Вдруг это можно вылечить? — спросила Аська.
— Ась… — вздохнул я, — я бы очень хотел, чтобы так было, но…при тебе ведь было — буквально шпигуем такую тварь пулями, а ей хоть бы хны… Вот представь, что есть вакцина от зомбивируса. Можно его убрать из организма. Но что будет с организмом?
— Но в Вову же никто не стрелял?
— А ты заметила, как от зомби воняет? Они же разлагаются. Представь, что с внутренними органами случилось? Представь, что уже завтра Вове можно будет достать вакцину. Вколем мы ее, излечим. А толку? Он тут же умрет. Правда, наверное, хотя бы умрет человеком. А вообще, я думаю, что когда поднимаются в виде зомби, то в человеческий облик их уже нельзя вернуть. Умер человек. От него только пустая оболочка осталась… И оболочка эта бродит, только внутри нее уже нечто совершенно другое. И это нечто надо убить, или оно убьет тебя. Понимаешь?
— Понимаю, — вздохнула Аська, — но Вова же не умер. Он же еще жив.
— И надеюсь, выкарабкается! — кивнул я.
Вова открыл глаза и тут же зажмурился — солнце светило прямо в лицо.
Он пошевелился, перевернулся и огляделся.
Где это он?
На сидении. Заднем. «Жигулей».
Худо-бедно ему вспомнилось, что случилось.
Прислушавшись к своим ощущениям, он пришел к выводу, что чувствует себя просто отвратительно — казалось, что болит каждая кость и каждый орган в теле, голова была тяжелой, словно чугунной, одежда неприятно липла к телу, будто он сильно вспотел. Но единственный плюс — хотя бы не мерз. Он вспомнил, как ему было плохо совсем недавно. Он замерзал и не мог найти себе место.