Практические занятия на ПЭВМ Ямаха
Шрифт:
— Это почему это?
— Дык как по каналу первый раз БДК пришел, забрал семьи солдатиков да моряков, так с тех пор и тишина. ( БДК — большой десантный корабль). Чтобы его сюда загнать, нужно в канале уровень воды поднимать почти на максимум, и ой, не думаю я, что сейчас в диспетчерской сидит такой дурак, который это делать будет. А процесс непростой, технологию знать надо.
Забавно. Стоило завести речь о канале — и вся старческая придурковатость, деревенская манера говорить у мужика испарилась. И корабль он знает по типу, и про канал. Забавный
— Слушай, отец, а про канал — это так, размышления, или ты знаешь, о чем говоришь?
— Дык как не знать. Я оператором шлюзов почитай три десятка лет отработал после того, как меня с флота списали. Потому и говорю — нет сейчас в операторской никого, место там плохое…или пожрали их, или сбегли.
— А почему тогда тебя не пустили в этот лагерь?
— Дык это…ну, в общем, я того, без дохументов нонче…тока справка. Ладно, то дело не ваше. Так что, подвезете меня, а, хлопцы? Кстати, а сами вы откуда будете? И кудой путь держите? Не местные поди?
— Да друг у нас тут живет. Моряк он. Думали, может, поможет. А сами мы с Приморска. У нас там такая же дрянь началась, и мы сюда рванули.
— А чего за друг моряк? Как фамилия? Я войсковых всех знаю, чьи корабли тут…
— Мурий. Влад, — ответил я.
— А, Влад — это который кап-два с «Разящего»? На Банниковской живет.
— А ты откуда знаешь?
— Я тут много чаво знаю. Но мне не тудой, хоть и по пути. Давайте ежели надо — вас до него доведу, чтобы знали, кудой ехать. Небося без нафигатора своего по городу кататься не умеете…
— Здорово было бы, но мы сначала все же до лагеря бы доехали.
— Ох не советую я вам…неча там делать. Говорю же — спасти вас не спасут, а вот добришко придется сдать.
— Ну, мы подумаем, как добришко сохранить, а за совет спасибо. Садись вон в «Жигуль» и командуй, куда тебя везти.
Странный дед, так и не назвавший своего имени, кивнул и быстро слез с мусоровоза, просеменил и юркнул в Вовкин драндулет. Тот затарахтел, затрещал своим полумертвым движком и со скрежетом втыкаемой передачи поехал вперед. Я аккуратно пристроился за ним, не забывая крутить головой вокруг. Мало ли. Подозрителен мне этот всезнающий старпер. Никогда таких типов не встречал…
Глава 30
В гости
Все же хорошо, что мы старикана встретили: без этого знатока местных троп хрен бы мы куда доехали. Он точно знал, где стоят дорожные блоки, знал, где заторы и как их объехать.
Всю дорогу дед, назвавшийся, кстати, Олегом Викторовичем, «но ты, паря, зови просто Викторыч, мне так привычнее», не умолкал. Он шутил с Аськой, комментировал завывания движка «Жигулей». Вову разговорить у него не получалось, тот сидел букой и в диалог вступать отказался напрочь.
В итоге когда дедок вышел на перекрестке Контейнерной и Банниковской, Вову все же он смог разболтать и тот растаял, от щедрот душевных пытался ему отдать старый дробаш под 20 калибр, подобранный с бандюков. Нам он был без надобности,
— Если вдруг какая нужда будет — поищите меня, глядишь, смогу помочь. Хорошие вы парни, хоть и глупые.
— Э-э-э…– я немного офигел от такой характеристики, но все же решил старикана уже не обижать.
— И как же тебя искать, отец? Ну так, на всякий случай, — спросил я.
— Любого человечка бродяжного тут поймай и спроси, где, мол, Викторыч, за ним должок. Тебе скажут.
— Человечка бродяжного?
— Ну, — кивнул дед и. видя наше замешательство, тяжело вздохнул, объяснил. — Да откель же вы такие странные? Бомжа, гопаря, торгована. Любого бродягу. Все, бывайте, пошел я. Неча тут мертвяков привлекать вашими движками.
Он бодренькой рысью побежал по улице, и как-то незаметно юркнул между припаркованных тачек, да и был таков.
Я, честно скажу, ничего не понял. Дед точно был не простой, но что он за зверь-то…и почему его все тут должны знать? Впрочем, это не самая актуальная проблема текущего момента.
— Вов, ну что, поедем на этот эвакуационный-концентрационный лагерь смотреть? — спросил я у друга. — Что-то мне после рассказа этого деда даже и не хочется.
— Да ты этого деда больше слушай… — хмыкнул Вова, — такие, как он, армейцев, полицию и любой «актив» ненавидят больше жизни.
— Какие «такие»?
— Джей, ты не понял? — удивленно поглядел на меня Вова. — Это был не просто дед. Это был бандюк, причем такой, из очень непростых. На груди набиты церкви с громадной кучей куполов, и купола эти с крестами, аж на шею залезают. На руке точки синие. Не заметил, что ли?
— Да ну мало ли… — хмыкнул я.
— Вижу, ты этой темой особо не интересовался. Купола — за годы отсидки. Когда зек выходит — на куполе крест татуируют. Пять точек на пальце — это сидевшие от звонка до звонка, — принялся объяснять Вова, — ну и вообще, такие татухи — это, в принципе, только бывалые сидельцы делают, а наш старикан явно немало лет за решеткой провел. Видишь, как власть ненавидит?
— Слушай, когда ты все это успел заметить? И откуда такие познания в блатных картинках? — поразился я. — Я вот только про перстни наколотые знаю, что их уголовники делают. Ну церкви на спине, звезды…
— Скажем так, сам я не сидел, но знаю тематику крайне близко. В деревне половина таких была, да и в провинциальных городках хватало, — пожал Вова плечами. — Нас, пацанву, такие вечно жизни учить пытались… Так вот, этот «дед» — кстати, никакой он не дед, лет пятьдесят от силы мужику, еще и грамотно тебе зубы заговаривал, да и мне тоже, чего уж, пока я татухи не заметил. И меня очень беспокоит, что мы ему слишком много наговорили лишнего.