Практика частных явлений
Шрифт:
Первый: Ну да! Ночью, в заливе!
Третий: Это был ты, правда? Ты?
Первый: Это – я. И ты!
Третий: Я помню, я помню...
Первый: Мы крепко дружили с тобой.
Третий: Я – помню! Помню, помню, помню!
Первый: Вот видишь, ты можешь помнить!
Третий: Помню! Помню! Ночь!
Первый: Ночь.
Третий: Залив!
Первый:
Третий: Комары! Рыбаки!
Первый: (колебание) Нет, рыбаков не было.
Третий: Разве не было?
Первый: Не было. Нет. Откуда ночью взяться рыбакам?
Третий: (расстроено) Не было... Мне казалось, были… Стало
быть – я ошибся. Забыл.
Первый: (категорично) Нет, не было там рыбаков.
Пауза.
Хотя... ты – прав! Были рыбаки. Были! Там, на гряде.
Третий: Да, чуть поодаль, на гряде!
Первый: Ты прав. На гряде.
Третий: Ты вспомнил... На гряде, на больших камнях...
Первый: Верно-верно. На гряде. (пауза, мечтательно) Белая ночь. Начало июня.
Третий: (стесняясь) Скажи... почему ты не вспомнил меня раньше?
Первый: Да вот поди ж ты.
Третий: Лишь после того, как я крикнул...
Первый: Да, ты крикнул, что моя жизнь кончена.
Третий: Да, я крикнул, что твоя жизнь кончена – и ты сразу вспомнил меня.
Первый: Да, после того, как ты крикнул – я сразу и вспомнил тебя.
Третий: Разве тогда, ночью – или вообще в те годы – я кричал тебе, что твоя жизнь – кончена?
Первый: Ну нет, тогда-то ты не кричал мне, что моя жизнь кончена. Ты тогда кричал что-нибудь другое. Не про то, что жизнь кончена... да мало ли, о чём ты мог когда кричать?
Третий: Однако я и раньше что-то кричал – полчаса назад, десять, пятнадцать минут назад! Пусть не про то, что жизнь кончена, но – кричал ведь! Я и сейчас кричу!
Первый: Понимаешь... сочетание созвучий, интонаций... голосовая атака... сцепка слов... дыхание... мимические формулы... крик, как таковой... ударения, ритм, цезура... нет, нет, не в этом дело... (погружается в размышления)
Пауза.
Третий: (нетерпеливо) А скажи... вот тогда, в юности, ночью, на берегу залива... что же я кричал? Про то, что жизнь – кончена, я не кричал, но что же я кричал? Это был крик радости – или крик боли? Отчаяние? Гнев?
Первый:
Третий: Я, собственно...
Первый: Наше общение было лёгким, непринужденным, игровым, эксцентричным. Ты любил иронию. Разные гротескные формы поведения. Не чуждался концептуальных акций.
Третий: А ты?
Первый: Ну и я. Много было тогда всего.
Третий: Так давно всё это было... Просто не верится! Чем мы жили тогда, что делали?
Первый: Всякое бывало.
Третий: Что-то я вспоминаю такое...
Первый: Тогда.
Третий: Тогда!
Пауза. Слышно шуршание метлы.
Первый: Тогда. Мир был прост, понятен и ласков. Естественен. В любых своих проявлениях. Даже зло – зло! Само зло! – казалось таким плоским, что ли, однозначным...
Третий: А добро?
Первый: Где-то мы учились.
Третий: Тогда!
Первый: Музыка.
Третий: Музыка!
Первый: Музыка, музыка... Все наши интересы – так или иначе – вертелись вокруг музыки. Мы сами играли. Помнишь?
Третий: Я... играл на клавишных... А ты – на гитаре. Да?
Первый: Нет, на басу. Красный чешский бас. Я очень гордился этим инструментом. По тем временам он стоил совсем недёшево.
Третий: На басу...
Первый: На басу. Красный чешский бас. У тебя были длинные волосы.
Третий: И борода?
Первый: И борода. Ты ходил в синих вельветовых джинсах. С толстым рубцом. Фирменные вельветовые джинсы.
Третий: Тогда, в то лето?
Первый: Именно тогда. Ты любил чеснок.
Третий: Чеснок...
Первый: От тебя часто пахло чесноком. А помнишь, как мы познакомились?
Третий: Это было...
Первый: На каком-то сейшене. Ты дал мне послушать пластинку Джона Майла, там, где он играет на бубне карандашом. А я тебе дал «Blind Faith».
Третий: Несостоявшаяся супергруппа!
Первый: Клэптон и прочие.
Третий: Кто там ещё играл с ним? Бейкер, Винвуд...
Первый: Тебе, по-моему, нравились блюзы. А я предпочитал Харрисона. И Сантану.
Третий: Сантану я тоже любил! Блэк Мэджик Вумен!