Практика частных явлений

Гуницкий Анатолий Августович

Третий: Только та летняя ночь!

Первый: Кунгх-зу!

Третий: Но ведь ты обещал!

Первый: (решительно) Хорошо, мы приехали на электричке из города, так?

Третий: Давай уж по порядку. Мы приехали из города, вышли из электрички.

Первый: (терпеливо) Вышли.

Третий: И...

Первый: (зевая)

И – пошли мы...

Третий: Нет, рано! Вышли из электрички и... мы сели покурить! На скамейку! Там, на платформе, стояли очень удобные, широкие скамейки. Мы сели на крайнюю...

Первый: Могли покурить на ходу.

Третий: Куда нам было торопиться? К тому же вокруг было так красиво... Мы сидели, курили... как раз ушла последняя электричка в сторону города! Всё! Путь назад был отрезан!

Первый: (с нотой сомнения) Ты здорово всё помнишь.

Третий: ...Тишина, редкие огни вокруг... все это больше напоминало декорацию, нежели реальную жизнь.

Первый: (ворчливо) Декорации! Кулисы из софитов! Падуги из подиумов! Чистая перемена? Кто же был монтировщиком?

Третий: А потом мы пошли к заливу!

Первый: Трик-трак! Аллея, тропинки, сосны.

Третий: Как будто бы мы ещё проходили мимо входа в санаторий. Высокая такая арка.

Второй: Первый раз – с Филоновым на голове. Или – с Билибиным. Вообще, море романтики. Сломя голову через весь поезд.

Первый: Ну, вот, хорошо. Мы уже у залива. Разделись – и в воду!

Третий: Сбоку ещё горел костёр...

Первый: Костёр? Кто же это так постарался?

Третий: Неподалёку находился кемпинг.

Второй: Во вторник, тридцатого.

Третий: Или пансионат.

Первый: Санаторий!

Третий: Мы подошли к костру.

Первый: (неуверенно) Вроде бы...

Третий: Вряд ли нам было интересно общаться с курортной публикой...

Пауза.

Второй: Позвонил один раз – и готово! Вперёд! Шалом!

Третий: Слушай... мы ведь были втроём!

Первый: (тревожно) Втроём? Кто же был третьим?

Третий: Этот... этот...

Первый: Кто?

Пауза.

Третий: (растерянно) Кирилл...

Первый: (потрясён) Ки!

Второй: Врачиха. Да? Замкнутый круг.

Третий: Нет, нет! С нами увязался этот проходимец Шварценгарт!

Первый:

Опять какой-то немец?

Третий: Он не немец. Просто фамилия немецкая. А по-немецки не знал ни слова.

Первый: Откуда он там взялся?

Третий: Увязался. Он всегда за всеми увязывался. Пустой парень, хотя и весёлый. Нет, у него другая фамилия... Дудергоф? Крукенберг?

Первый: (ворчливо) Понятия не имею.

Третий: Он был, был тогда! Правда не купался, а сидел на берегу. Кстати, я не так давно его видел, он занимается бизнесом с шашлычными. (восторженно) Надо же, я и это вспомнил! Если и дальше так будет, то...

Третий: Купанье начинает обрастать массой подробностей.

Второй: Дождь с утра до вечера. Очень.

Первый: Ты вот говорил, что мы ели. Где? Что? Не привезли же мы еду с собой? Стало быть, пошли на вокзал.

Третий: Какой вокзал? Там не было вокзала! Пустая платформа, касса уже закрылась.

Первый: Хорошо, касса закрылась. Где же мы по-твоему...

Третий: (сосредотачивается) Сейчас... сейчас...

Второй: Да нет. Просто тело руки. Здесь-то нельзя. Здесь – никак. Хоть тресни. Причём тут недоверие? Причём тут вообще что-ибо из человеческого обихода?

Третий: Сейчас... Искупавшись... Ис-ку-пав-шись мы пошли по пе-ше-хо-дной до-рож-ке вдоль шос-се... Искупавшись, мы пошли по пешеходной дорожке вдоль шоссе... Вдоль шоссе.

Первый: Вдоль шоссе.

Третий: Вдоль шоссе... и... Вспомнил! Вспомнил! Километра через полтора мы увидели дом, в окнах горел свет. Мы подошли и увидели накрытый стол, буквально заваленный всякой снедью. Молодая женщина – лет, примерно, на пять старше нас – убирала со стола. Тут-то и пригодился Гертенгрюнд с его феноменальной наглостью! Он влез на подоконник и стал что-то плести: про бедных странников, изголодавшихся в пути, – битничество, – идеалы хиппи! И тогда хозяйка – в ней было что-то лунное, неисчерпаемое, неуловимое...

Первый: Дарк сайд!

Третий: В тоже время она была очень естественная, приветливо-сдержанная...

Первый: (кричит) Что мы ели?

Третий: Она угостила нас бутербродами, салатом, гречневой кашей. Чай. Прохвост Бартенголью начал уже было подклеиваться к ней...

Первый: (потрясённо) Б... Бартенголью!

Третий: Бартенгольц! Римермахер? Он клеил её, обещал провести куда-то, что-то сулил, как бы невзначай прикасался к её тонким рукам, шаловливо позвякивал браслетами – мы с трудом увели его!