Практика по брачному контракту. Магия не пригодится!

– Что вертишься перед зеркалом, Лина? Не старайся, экзамен сдать не поможет. Пересдачи сегодня принимает ректор Рокфосс, на кости в обносках не позарится.

В тонком голоске была неприкрытая издевка. Стайка девиц за моей спиной начала хихикать.

Оборачиваться я не стала. Продолжала стоять, уткнувшись лбом в холодную поверхность зеркала и мысленно возносила молитву всем известным богам. Если Печать на моем лбу не уймется… если ее увидит хоть кто-то, издевательства герцогской дочки Марьяны Сель покажутся мне детской игрой.

К счастью,

невезение временно закончилось. Однокурсницы ушли искать другую жертву. Или паковать вещи. Лето вступило в свои права, экзамены в Академии заканчивались. Скоро все разъедутся на практику.

Жар начал отступать, и я рискнула посмотреть в зеркало. С костями в обносках Марьяна все-таки несправедлива. Не такая уж я и тощая… Платье на мне простое, это правда – лучше на стипендию не купишь. А родственниками жизнь меня обделила. Ну да, цвет у платья на редкость неудачный – лицо от этого кажется еще бледнее, тени под глазами – отчетливее. Русые волосы, собранные в пучок, тоже не придают мне очарования.

Но меня волновало не это. Я долго и придирчиво рассматривала свой лоб. К счастью, печать исчезла. Ни одной рыжей точки.

Едва вздох облегчения сорвался с моих губ, как по Академии разнесся удар колокола.

Я тут же подхватила с пола свою сумку и рванула к выходу. В одном Марьяна точно была права – пересдавать практическую магию мне предстояло ректору, а опоздавших он не любит.

Я вихрем пронеслась по коридору, преодолела четыре пролета лестницы и оказалась в сердце Артейской Академии – ректорате. Здесь мне пришлось перейти на шаг. В дальнем конце коридора уже маячила нужная дверь, и тело, наконец, вспомнило, что я иду на пересдачу практической магии, эта пересдача шестая по счету, и это мой последний шанс остаться в Академии. И мой последний шанс устроиться в жизни. А ректора Эдвина Рокфосса адепты между собой звали Безжалостный Рок.

Колени предательски задрожали, теперь я еле переставляла ноги. Шла, как на казнь. Шестая пересдача… Я могла надеяться только на везение. Магических способностей у меня кот наплакал.

Наконец, я остановилась перед столом, за которым восседала пожилая секретарша, и обреченно доложила:

– Адептка Лина Вольпэ прибыла на пересдачу.

Мой голос не дрогнул, но смелости от этого не прибавилось. От учебы зависит слишком многое. Только бы попалось что полегче… Только бы ректор смилостивился… Только бы печать снова не проснулась. Наверное, ее подстегивает мое волнение. Но обрести спокойствие мне поможет только удовлетворительная отметка и направление на летнюю магическую практику. Желательно, в самый тихий угол Империи.

Секретарша вручила мне ведомость и важно кивнула. А затем распахнула передо мной дверь кабинета и возвестила:

– Адептка Вольпэ. На пересдачу.

Я шагнула мимо нее в кабинет и услышала раздраженный голос:

– Шевелитесь, Вольпэ. Я не намерен торчать здесь до вечера.

Я быстрым шагом пересекла кабинет и остановилась у массивного стола из светлого дерева. И только после этого решилась поднять глаза. А в следующий миг потеряла дар речи.

Ректора Рокфосса я видела только издалека – на празднике в честь начала учебного года. Тогда мне больше всего хотелось забиться в какой-нибудь угол, где толпа однокурсников меня не заметит. Только сейчас

я обнаружила, что господин Рокфосс удивительно молод и красив для занимаемой должности. Темные волосы, карие глаза. Но их взгляд нельзя было назвать ни добрым, ни мягким. Изящные черты лица тоже были обманчивы. В каждом его жесте чувствовалась железная воля. Этот человек сумел навести порядок в Академии и сделать ее лучшим учебным заведением Империи.

Я смотрела на ректора и понимала, что пропала…

Дрожащими руками я протянула ведомость. Рокфосс небрежно принял ее из моих рук и нахмурился:

– Шестая пересдача?

Я ждала уничижительного взгляда, но его не последовало. Ректор долго и внимательно рассматривал ведомость с моими оценками, а затем щелкнул пальцами. За дверями звякнул колокольчик, и секретарша тут же возникла на пороге.

– Личное дело адептки Вольпэ, – приказал он.

Сердце ушло в пятки. На миг мне снова показалось, что на лбу разгорается жар. Нужно сосредоточиться на пересдаче. Я оглядела широкий стол, а затем севшим голосом спросила:

– А… где экзаменационные билеты?

На столе передо мной не лежало ни одного листочка, кроме ведомости.

Ректор холодно улыбнулся:

– Я никогда не принимаю пересдачу по билетам. Вопросы я задаю сам.

Сердце забилось чаще. Я выдавила улыбку. Но ректор продолжал молчать. Только после того, как к нему на стол легла тонкая папка с моей фамилией, а за секретаршей закрылась дверь, он заговорил:

– Что ж, начнем. Элементальный магический щит, пожалуйста.

Я поспешно начала рассказывать:

– Основой щита является двойное кольцевое плетение…

Но меня тут же перебили:

– Никакой теории, Вольпэ. Если вы сдадите экзамен, вас ждет летняя практика. И на ней вам придется служить помощником мага, а не зачитывать горожанам учебники.

Я медленно выдохнула и кивнула. Обратиться к элементали было сложно. Сила внутри никак не желала подчиняться. На моих пальцах вспыхнули слабенькие желтоватые огоньки, почти незаметные при дневном свете. Как назло, от волнения руки дрожали, и я не смогла изобразить даже подобие стандартной защиты.

Ректор вскинул бровь, а затем придвинул к себе мое личное дело и углубился в чтение. Я сделала еще пару попыток, но пальцы не слушались, а магия ускользала. Кого я обманываю? Боевая магия – мое слабое место. Заклинание от вредителей или для очистки обуви я еще способна сотворить, но щит…

Ректор перелистнул страницу и задал следующий вопрос:

– Плетение Хельфмана.

Я скрипнула зубами, но честно попыталась изобразить сложное заклинание. На этот раз элементаль внутри откликнулась чуть лучше. Мне удалось сплести начало. Но затем магия угасла, и все усилия пошли насмарку.

Я ждала своего приговора. Ждала, что в очередной раз меня назовут бесполезной, тупоголовой нищенкой и отправят на улицу – потому что ни дома, ни родственников у меня нет. Но ректор продолжал молчать и читать мое личное дело. И выражение его лица было… странным. Я не могла понять, какие чувства он сейчас испытывает. И что же он там нашел интересного? И вопросов больше не задает… Неужели меня сейчас отчислят?

Жар во лбу вспыхнул мгновенно. Я тут же закрыла лицо руками, зажимая пальцами обжигающее пятно на коже.