Практикум
Шрифт:
Глава 20
По возвращении в Терново нас встречали, как героев. Домовые закатили такой пир, какого не бывало на самых крупных праздниках. А, я как и большинство практикантов, все равно не чувствовал радости.
Нас не было всего несколько дней. По-хорошему, мы едва смогли нюхнуть пороху, поучаствовать в двух сражениях, последнее из которых было прервано в самый неожиданный момент. И пусть вмешательство Уварова, честно говоря, спасло нам жизнь, признательности к Охранителю я не испытывал.
А между тем рейтинг
Я многое, что мог сказать этим активистам. Для начала — хотя бы посетить Терново на второй день после нашего возвращения. Когда Тинеев-старший явился забирать труп своего сына, похожий на обгорелую головешку. Наследника, в которого он вложил немалую часть своих сил и рождение которого планировалось ни один год.
Вряд ли эти горячие головы видели высшую степень молчаливой скорби. На Тинеева-старшего было попросту больно смотреть. Он явно уже не жил, а существовал, делая какие-то машинальные действия. Выслушал речь завуча, которая впервые на моей памяти запиналась и подолгу подбирала слова, сунул в пространственный карман медаль за воинское мужество первой степени и бережно, будто его ребенок крепко спал, взял на руки завернутые в белый саван остатки сына. А потом исчез. Переместился в свой фамильный особняк.
Никифорову повезло меньше. Влада посмертно возвели в чин поборника. Бедный же безродный умер будто собака под забором. Его списали, как расходный материал, поставив в личном деле: «Не прошел практикум». Не знаю, в каком виде его доставили родителям, и что им сказали. Говоря откровенно, я даже знать не хотел. Маги умели врать немощным. И от этого мне было на душе еще гаже.
Я ходил на учебу и тренировки, общался с друзьями, обжимался с Тихоновой, но меня не покидало странное ощущение неполноценности. Будто взяли кусок плоти, вырезали его и сделали вид, что ничего не изменилось. Не обрадовала даже бумага из МВДО. Согласно ей, в случае начала службы в Министерстве после окончания школы, каждый из нас сразу получал звание поборника, без всяких стажировок. Наверное, это должно было мотивировать нас.
Практикум тоже особо не радовал. Складывалось ощущение, что вся магическая жизнь сошла на нет. Нечисть попряталась по норам, не предпринимая попыток вылезти наружу. А маги как-то враз перехотели нарушать закон. Но вместе с тем, по условиям практикума, мы не могли уехать на те же новогодние каникулы. Потому что вдруг придет вызов.
Таким образом прошел январь, в томительном ожидании тепла закончился февраль и наконец наступил март. Вопреки календарю,
— Давно там не был? — как-то спросил меня Рамик.
— Три недели, — ответил я. — Байков подогнал один артефактик, который собрал из оставшихся расходников. Вот я и прикормил теневика.
Тот действительно сейчас находился на голодном пайке. Пусть я и скормил ему кристалл, выданный ранее. Однако когда это было? Еще в том году, сразу после возвращения. Вдобавок, существо вело себя странно. Складывалось ощущение, что теневик не хочет отпускать меня.
— А где Потапыч? — поинтересовался Рамиль.
— Пьет. Даже бизнес забросил. Точнее он теперь самый главный свой клиент. Вроде как тоскует.
— Чего ему тосковать?
— Да так… — уклончиво ответил я.
Не говорить же, что всему виной дела сердечные. Кто ж знал, что эта обдериха так западет в душу Потапычу?
Кое-какие изменения произошли и с высокородными. Их клуб «по интересам» преобразовался. Оттуда окончательно выпали Горленко. Даже общение Светы и Ани сошло на нет. Причину я узнал лишь относительно недавно, случайно став невольным свидетелем разговора в Башне.
— Удар нужно нанести внезапно, пока он ничего не подозревает, — вещал Куракин. — К тому времени восстановится артефакт Терлецких.
— Как ты щедр за чужой счет, — возмутилась Светка.
Пусть она и общалась с Сашей, но, по всей видимости, полного доверия между ними не было.
— Если мы все вместе, то действовать должны заодно, — ответил он ей на удивление спокойно.
— Допустим, — согласилась Терлецкая. — А кто нанесет удар?
Возникла короткая пауза, во время которой высокородные посмотрели друг на друга.
— Я, — твердо сказал Куракин. — После того, как время остановится, я выстрелю из ружья.
— А если он прежде накроется щитами? — возразила Света. — С магом такой силы никто никогда не сталкивался.
— Тогда вот, — вытащил Куракин короткий кривой клинок. — Кинжал ассасина. Мне пришлось продать половину всех фамильных драгоценностей, чтобы купить его. Пробивает любую защиту. Из минусов, что к жертве нужно подойти вплотную. Не каждый маг позволит это сделать. Но если он будет заморожен…
— Допустим, — согласилась Светка. — Осталось самое важное — место.
— Я знаю, где он живет, — сказал Куракин.
— Как и все, толку-то? — пожала плечами Терлецкая. — У нас сил не хватит ворваться в дом к обычному благородному. А тут идет речь о самом…
— Не стоит называть имен и должностей, — сказал я, устав прятаться на лестнице, ведущей в гостиную. — У стен есть уши. Тем более у стен Башни.
Куракин пронзил меня жгучим и полным ненависти взглядом. Хотя ладно, к этому я привык. Терлецкая внимательно, но без особых отрицательных эмоций. Аганин же и вовсе замер, боясь пошевелиться. Я, кстати, о нем совсем забыл. В разговоре Сергей не принимал участия.