Прапорщик Щеголев
Шрифт:
— Что это такое? — удивился прапорщик.
— Не знаем, — отвечали ребята. — Только ядров тех здесь, говорят, много.
— Посмотрим. Только голыми руками тут много не сделаешь.
Прапорщик послал солдат на батарею за лопатами и кирками, а сам остался с ребятишками.
Солнце поднялось уже выше, становилось жарко.
— А где бы тут, ребята, водички попить?
— У нас можно, — отозвался курносый мальчуган лет девяти, весь усыпанный веснушками. — Мы туточки близко живем. Пойдемте.
Свернув за угол и пройдя
Вырытую в земле яму покрывали обломки досок и куски ржавого железа. Сбоку висели тряпки. В пыли копошились маленькие дети.
— Это что?
— А мы здесь живем, — ответил мальчик. — Я же говорил, что это близко.
— Как же вы тут живете? — вскричал прапорщик.
— А так вот и живем, батюшка барин, — сказала пожилая женщина, выбираясь из землянки и щуря глаза от дневного света. Ее изможденный вид поразил прапорщика.
Щеголев молча смотрел на нее. Видя его удивление, женщина усмехнулась.
— Удивляешься?.. Так вот и живем. Что же делать, когда лучшего нету... Муж-то мой раньше грузчиком работал, так чуток лучше жили, а с той поры, как надорвался — сюда перешли, землянку себе построили, вот и живем.
— А что теперь муж твой делает?
— Что же может делать надорванный... Пшеницу ворошит, больше ни к чему не способный... — Женщина закашлялась, тело ее сотрясалось, она рукой ухватилась за столб. — И я с ним работаю... Видишь, все нутро у нас пылища повыела...
Прапорщик вспомнил картину, виденную им при въезде в Одессу: маленький переулок, горы пшеницы, люди, стоящие в ней по колени, клубы густой пыли, поднимавшиеся от зерна, когда люди пересыпали его лопатами.
— А ты что хотел, барин? — поинтересовалась женщина, откашлявшись.
— Я... хотел бы напиться... Мальчик мне сказал, будто тут где-то есть вода...
— Есть вода, колодец от нас неподалеку... Да только вряд ли ты ее пить будешь.
— Почему же? Разве вода не везде одна и та же?
— Эх, барин!.. — вздохнула женщина. — И вода, как жизнь, — не везде одинакова.
Она взяла глиняную чашку и направилась к колодцу. Достала воды и, зачерпнув чашкой, с поклоном подала офицеру. Тот сделал глоток, но тотчас выплюнул воду на землю.
— Ведь это же морская вода!.. Ее же нельзя пить.
— Мы пьем, барин, — спокойно сказала женщина. — Она, верно, соленоватая. Да мы привыкли.
Тут только прапорщик понял, что значили слышанные раньше рассказы о том, что господам из-за города привозят сладкую воду, а дворовые пьют колодезную.
— А вы что за люди?
— А всякие... со всей России. Есть из-под Курска, есть из Полтавы... Отовсюду нужда гонит. Идет народ сюда, город теплый, думает, зимы не бывает, все будто дешево. А оно еще хуже здесь оказывается. Нашему брату — крестьянину да работному человеку — везде плохо... — Женщина снова закашлялась.
Расстроенный
— Ну, ребята, — говорил прапорщик мальчуганам, — вас мне сам бог послал! Мы бы тут сами ничего не нашли.
Солдат сбегал в ближайшую лавчонку и принес огромные кульки с пряниками и конфетами. Другие отправились на батарею за подводами. Щеголев был в восторге — так все удачно получилось. Только непонятно как-то: боевые припасы без всякой охраны — бери, кто хочет!
Нагруженные подводы медленно потянулись по дороге.
Вслед за ними гордо шагали ребятишки.
Три дня спустя батарея была закончена. Гордо высились мерлоны, между ними стояли толстые дубовые платформы, немного позади была сложена из кирпича ядрокалильная печь.
— Будем угощать турка не простыми орехами, — шутили солдаты, — а калеными!
Внутри порохового погреба — чисто выструганные дубовые полки для пороховых картузов. Прочная дверь окована железом. Над входом — навес, на земле — мешки, чтобы ноги вытирали, внутрь грязи не наносили.
В стороне красивыми пирамидами были сложены ядра.
Осип с солдатами выкрасили все дерево батареи в серозеленый цвет, как и мол.
— Неприятелю не так приметно будет, — говорили солдаты.
Арестантов после окончания работ перегнали в другое место. Помня свое обещание, Щеголев подал генералу рапорт, где всячески хвалил усердие арестантов. Надеялся, что этим добьется какого-нибудь улучшения в их тяжкой доле.
А на батарее появились новые помощники. Каждый день сюда приходили ребятишки. От них теперь не было отбоя. Шестую батарею ребята так и называли: «Наша батарея». И помощь от них была не малой: любое поручение — почистить что-нибудь, что-то принести, сбегать за делом каким — выполнялось в один миг. Ребят не мог остановить ни злой ветер, сбивавший с ног, ни дождь. На «Андии» можно было погреться, а иногда получить даже полмиски щей, оставшихся от обеда. Прапорщик знал, что для многих эти полмиски щей были единственной горячей едой за весь день, и щедрость кока поощрял.
19-го ноября прапорщик рапортовал об окончании работ. Все было готово на батарее. Нехватало только пушек. Щеголев ждал их с большим нетерпением.
На следующий день на батарею прибыл полковник Яновский. Подробно осмотрел все, похвалил:
— Очень хорошо! Батарея вполне готова. А что ж вы до сих пор не достали орудий?
— Откуда, господин полковник?
— Как откуда? Вырыть из земли.
— Что вырыть из земли? — не понял Щеголев.
— Я же говорю — пушки. Ваши пушки!