Прародитель Магии. Том 2
Шрифт:
“Предатель тоже был умён, но всё равно решил повести вас всех на смерть? Почему?”
“Вы не хотите быть рабами? Но разве можно назвать дитё рабом своей матери? Мы породили вас, и мы всегда о вас заботились. Для нас вы дети, молодые и неопытные. Вы никогда не будете столь же мудры, вы умираете едва увидев мир. Поэтому мы решаем за вас. Мы вас оберегаем”.
Мужчина молчал. Он обнажил меч, длинный, острый клинок без гарды. Пять пламенных огней вспыхнули на его широком лезвие. Два камня вспыхнули у него в груди. Мелиард медленным шагом подступил к женщине, выраставшей из древа, и углубил свою пылающий
Осень продолжала улыбаться.
“Скажи Мелиард, зачем ты меня убиваешь? Я не могу противиться, перерождение матери потребовало слишком много моих сил… Но со мной умрёт весь твой народ. Я всё ещё связана с вами. Я ваш корень. Моя смерть неминуемо приведёт и к вашей кончине. А ведь мы могли договориться. Ты меня знаешь, я всегда шла на уступки”.
Мужчина резким взмахом поднял свой меч и отвернулся, возвращая его в ножны. Снова он вернулся к утёсу и обратился к городу. За спиною Мелиард с хрустом разрасталось пламя. Жар бил ему в затылок. Горящие листья падали ему на плечи, и летели дальше, уносимые ветром вперёд, на холм, в жёлтое и холодное небо.
Мужчина достал из кармана своего плаща небольшую птичку. К её ножке была привязана бумажку. Мелиард выкинул её в небо, и чёрное создание замахало своими крыльями быстро-быстро, словно пчёлка.
Мужчина ещё немного постоял и обернулся к яркому, слепящему зареву у себя за спиной. В нём проглядывался труп, лицо и растерянная улыбка. Мужчина помолчал и сказал, едва различимо:
“…За моего сына”.
*********
“Послание из земель Вечной Осени гласит, что…” Опустив голову докладывал очень молодой юноша, с как будто стриженными бровями, немного морщась яркому свету, который словно смеялся его пыльной формальности и безбрежно улыбался, падая из высокого окна.
Казнер сидел за широким, начищенным деревянным столом и задумчиво кивал. Его жёлтые волосы в ясном голубоватом свете казались особенно пыльными. Он был одет в тяжёлый, длинный плащ поверх белой рубахи с очень высоким раскрытым воротником.
“Очень хорошо”. Сказал он, когда доклад был закончен.
“Прежде всего нам необходимо ограничить распространение заболевания. Продолжайте меру карантина…” Он задумался с неподвижным лицом.
“Пусть урегулированием ситуации занимаются воины самоцветов. Главное не допустить того, чтобы чума затронула наши войска. Мобилизация должна осуществляться по плану, однако примите все возможные меры. Я думаю в ближайшие…” Снова молчания. Юный эльф тоже молчал. Не первый год он служил своему мастеру и знал, что, когда премьер-министр замолкает, говорить не позволяется никому.
“…в ближайшие две недели лекарство будет готово. Я сам займусь его разработкой. Приготовьте мануфакторы. Затем следует ввести четвертый и пятый легионы чтобы внести порядок в Земли Вечной Осени. Затем они должны продвинуться дальше…”
“Дальше, сир?”
“Следующей нашей целью должны стать человеческие земли. Когда со смутой будет закончено, наши меры должны позволить нам разобраться с нею достаточно скоро, следует немедленно уничтожить последнее человеческое королевство…” Снова молчания, словно он пытается прислушаться
“…Поправка, уничтожить человеческое королевство нужно вне зависимости от положения дел внутри Империи. Это должно стать нашей первостепенной задачей. Добавьте седьмоей легион. Используйте поезда для самой скорой транспортировки войск”.
“На этом всё”.
“Слушаюсь”. Кивнул юноша и немедленно вышел.
Казнер остался один. Долго время молчал в неподвижности, опустив голову, без признаков мысли на лице. Затем он едва заметно кивнул, словно соглашаюсь с кем-то незримым, поднялся и встал у широкого окну. Яркий свет падал из него, затмевая пейзаж. Проглядывался только тёмный силуэт ивы. Спину и затылок мужчины укрывала тень.
Десять радужных самоцветов нежно сияли вдоль его позвоночника.
А между ними в размеренном ритме пульсировало небольшое золотистое сердце.
********
Золотистые, пенистый волны как будто в размеренном ритме настилались на берег. Артур стоял напротив скалы, заграждавшей незримое золотистое сердце. Джозеф сидел на ней и молчал, в редкой для себя задумчивости рассматривал небеса.
Молчания тянулось долго. Мужчина в сером прилёг и сказал:
“Знаешь, Эрхи, я всегда считал, что мир можно видеть с нескольких граней. К примеру, для одноглазого человека всё вокруг такое, немного плоское. Для мушки наоборот, объёмное. Своеобразная разница в уровне восприятия бытия. Например, ты не видишь огромного сердца за моей скалой. Кстати, я знаю, что ты заходил на мою скалу. Не делай так больше. Она моя. Так вот. Я его вижу, но…”
Он вытянул руку в небо и покрутил пальцем:
“Я тоже вижу только его оборотную сторону. Что за ним — у меня только догадки. Ты знал, что на древне-магическом Сердце Полубога имеет двойное прочтение, а именно, его можно прочитать как половина Сердца Бога? Очень интересно”.
“Так вот! Я, честно говоря, тоже в замешательстве. С одной стороны, мне тоже кажется, что твоя суицидальная девочка просто сумасшедшая. С другой…”
Мужчина повернулся к Артуру, и взгляд его был как никогда глубоким и ясным:
“Давай я не буду говорить, что с другой, и оставлю пугающую и многозначительную тишину?”
“…”
“Можно?”
96. И обратно…
Артур проснулся в дурном расположении духа. Ему всегда было неприятно обращаться за помощью к Джозефу, — в последнее время события принуждали к этому довольно часто, — но особенно дурным оставался привкус, когда он в итоге и не мог сказать ничего по делу. С другой стороны, это было своеобразным уроком.
Артур приподнялся и невольно замер. Аркадия сидела рядом и держала его за руку. Её взгляд не был обращён на юношу, однако он видел её лицо и мог сказать, что девушка была одновременно напряжённой и, возможно, смущённой. Артур моргнул, приподнялся, присел и повернулся. Они были на горе. Высокий каменный нарост углом врезался в небо и немного задевал солнце. Свет его сверкал и переливался в разливах крови. Десятки луж наполняли впадины. Органы лежали на земле, переплетённые и рваные. Между ними встречались конечности — ноги и руки, но больше всячески рубленые тела… Очень много тел. Они изливали кровавые потоки, как откупоренные бутылки.