Прародитель Магии. Том 2
Шрифт:
Девочка выпучила грудь. В неё сиял один голубой огонёк.
“Великолепно, вся в меня. Молодец, молодец”. Мужчина похлопал её по голове. Его ладонь немного проваливала в её макушку. Девочка закивала.
“Думаю, теперь мы готовы. И так, пошли, пошли”. Он поманил её за собой и прошёл через закрытую дверь. Девочка побежала за ним, как вдруг он вылез из двери назад и спросил: “Кстати говоря, у тебя есть штанишки?
Она кивнула, вышла и толчком захлопнула за собою тяжёлую дверь.
Вскоре они вошли в коморку, заваленную тёмными свечками. Девочка стала толкать ножками ковёр на земле, открывая темный узор.
“Это тут, это там. Котёнок в сторонке… Всё правильно, ха. Молодец мелкая, и всего две попытки”. Сказал мужчина.
Девочка смутилась и покосилась в угол, где были спрятаны кусочки растёртых свечек и тряпки.
“Так вот. Делай как я говорю. Приложи к нему руку и приготовься”. Девочка всё сделала, и сразу же глазки её сузились. Узор на земле загорелся ясным светом, наполняя коморку и поднимая нависавшее одеяло мрака. Голубое сердечко в груди ребёнка пробрала лёгкая дрожь.
“Много нам приходится импровизировать, конечно, но надеюсь всё пройдёт как нужно. Нашего вместе запаса манны должно хватить”.
“Теперь расслабься… Представь, что в твоей милой головке храпит пухлая овечка. Давай. Мне всегда помогает”. Девочка закивала и попыталась представить овечку. И вскоре её действительно наполнило мягкое, давящее спокойствие. Сердце ребёнка утопало в нём, мысли её угасали. Её завлекал безбрежный сон. Она свалилась на землю, в сияющий круг, словно подношение. Мужчина в сером посмотрел на неё с лёгкой улыбкой и пропал. Прошло несколько минут. Сияние медленно погасло, и на коморку снова опустилась тьма.
Девочка пошевелилась.
Она приподнялась и размяла шею. Она вдавила пальцами в пояс и вытянулась, и зевнула.
“Немного низко, немного неловко, но для временно сосуда подойдёт”. Сказала она своим сладким, но писклявым голоском. А затем заговорила другим, глубоким, взрослым и мужским голосом:
“Вот почему надо следить за своими детьми, Эрхи”.
Ребёнок улыбнулся, всеми зубаками.
“Пришло время наказать папу”.
Сизые глаза вспыхнули словно красные звёзды.
97.2
У высокого окна, ровно на таком расстояние, чтобы в него не упираться, растопырил свои ветви куст. На нём благоухали спиральные розы. Под кустом лежал тёмненький ребёнок. Эли вдыхала аромат и чихала. Затем встала и взбежала по зелёной, стриженной траве на холм.
Сегодня ярко светило солнце. Высохли уже все капли, оставшиеся после ночного ливня, шумного и незримого, и всё равно перед глазами Эли они ещё сверкали своим ясным, прозрачным блеском — на каждой травинке, на каждом цветке.
Сад был прямоугольной формы. У Эли было достаточно места чтобы разбежаться и бежать примерно пару секунд. Каждый день для неё оставляли еду и больше не обращали на неё особого внимания. Она была простой зверюшкой. Ей это нравилось. Природа, тишина, сладкий воздух — всё было хорошо.
Сегодня Эли долго бегала и резвилась, разминая своё воздушное, ловкое тело. В полдень девочка забралась на сгорбленную иву и всмотрелась в слепящее солнце. Она смотрела очень долго, пока у неё не заслезились глаза. Потом она спрыгнула и погрузилась в головокружительный тенёчек. Кисточки ивы мерно качались у неё над головой, словно игрушки. Но Эли устала. Ей больше не хотелось играть.
Она лежала и смотрела. Красные узоры качались качались у неё перед глазами. Странно. Ей уже не было больно, а слёзы не прекращались. Эли вытирала их о траву, ещё немного мокрую, а они не прекращались.
Спустя некоторое время девочка лежала, опираясь на древесный ствол. День тянулся и тянулся. Он казался бесконечным. Перед ней как будто вытягивалась вечность.
Эли вспомнилось мимолётное прошлое. Все они исчезли, погибли. Наверное, никто их уже не помнит. Она была одна. Только в её слабой и мутной голове жили ещё воспоминания.
Эли, сама не понимая зачем, стала один за другим, с усилением, с непонятным упорством вызывать расплывчатые образы. Она пыталсь и пыталась но уже вскоре устала, и напряжение медленно оставило её лицо. Девочка отдохнула и пошла гулять дальше.
Она была закрыта в ясном саду. Вокруг слепили и благоухали цветы. Качалась неподвижная ива.
Разве это не прекрасная могила?
Конец II Тома.